— Предлагаю вам уникальную экскурсию в деревню староверов, но это не обычная фольклорная поездка, как сегодняшняя… Это стопроцентное участие, погружение в быт людей, которые живут только в кругу своей общины.

— И где же это находится? Здесь?

— Нет, на Ольхоне охранная зона. Это в районе бассейна Байкала. Там очень красивое место. Вам понравится.

— А если я не хочу участвовать в жизни этих староверов? Может, мне нужен спокойный отдых.

Парень удивлённо посмотрел на меня.

— Тогда извините, значит, я ошибся. Обычно угадываю людей с темпераментом.

И он на полном серьёзе собрался уходить.

— Подожди. Ну, расскажи поподробнее, что почём и на сколько. Оставь контакты. Я подумаю.

— Вы извините, просто вижу, вам подобные «бурятские деревни» скучны, вот и решил предложить что-то оригинальное и достойное. Поверьте, это самая последняя тенденция, и мест очень мало, потому что за две недели может отправиться всего двадцать человек. На следующую ходку освободилось два места, пара попала в аварию и не сможет поехать, вот поэтому я вам и предложил.

— Если и решусь, мне нужно три места. А какая цена вопроса?

— Две недели пребывания, а это ночлег, еда и всё прочее. На троих, правильно я понял?

— Да.

Он написал на бумажке трёхзначную цифру и добавил:

— Тысяч.

Я присвистнул от удивления.

— Серьёзно? У меня нет с собой таких денег. Прости, что трачу твоё время.

Он оценивающе посмотрел на меня.

— Можно пятьдесят на пятьдесят. Внесёте предоплату, когда я вас туда привезу, и остальную сумму по возвращении домой.

— Подозрительно лояльные условия.

— Да. И не говорите, что-то я совсем расщедрился. Но место надо закрыть, а за два дня это не так просто.

— Ладно, мне в любом случае надо подумать. Давай твой номер. Ну а если нам там не понравится, мы сможем вернуться в любой момент?

Он засмеялся.

— Ну и в чём тогда экстрим? Нет, я приеду за вами только через 14 дней. И если вам не понравится, вы всё равно не сможете никуда убежать из степи. Там нет связи и цивилизации. А если даже сильно понравится, остаться тоже не получится. Закрытая община пошла нам навстречу, потому что хозяин проекта их жёстко шантажирует землёй. Так что всё по-настоящему. Убивать там вас, конечно, не будут, но и церемониться тоже. Всё честно. Такое БДСМ-развлечение. В мире, когда всё доступно, наступило время вот таких времяпрепровождений.

Хотелось спросить: «Мужик, ну и зачем мне это?» Но тактично промолчал, взял записанный на клочке номер и положил в карман. Пожал руку, и мы попрощались.

Вечером в кафе рассказал девчонкам о предложении.

— Мне всё равно, я как вы.

Сегодня Ксения была грустна и неинициативна.

Алиса неожиданно загорелась.

— Давай, мне нравится этот вариант. Я вообще не хочу отсюда уезжать и с удовольствием проведу две недели со староверами, подальше от цивилизации.

— Вас не смущает, что оттуда мы не сможем сами вернуться? Мы даже не будем знать, что творится в мире.

Девчонки словно по команде пожали плечами. Хоть в чём-то у них было единение.

— Не знаю, не знаю, у меня работа… Или взять и забить на всё, когда сюда вернёмся?

— Думай сам. У меня вообще денег нет, поэтому я даже право голоса не имею.

— Да почему же. Кстати, завтра у нас что?

Шаман, молельные столбы и свободное время.

— Больше всего мне нравятся слова свободное время. Можно хотя бы самим куда-нибудь прогуляться без сопровождения толпы.

Не спалось, очень нервничала перед встречей с шаманом. В этот раз я не была так беспечна и заранее всё обсудила, договорилась с ним, предварительно обговорив детали. Шаман оказался вполне социально доступным, с сотовым телефоном и конкретным прайсом. Это, конечно, немного смущало, но дороги назад не было. На всё про всё ушли почти все мои накопления.

Ворочалась с боку на бок. Вдруг Алиса сказала:

— Ну сколько можно?! Угомонись. Невозможно заснуть.

— Прости.

Встала с кровати и подошла к окну.

— Прогуляться, что ли?

— Ты что! Не удивлюсь, если там волки какие-нибудь бегают.

— Да ладно, хватит тебе. Но согласна, лучше не стоит.

— Ну расскажи, что тебя тревожит?

Разве я могу сказать ей о своих тревогах? Алиса мне не подруга, да и интересуется только для галочки. Выдала ей историю про отца, так же, как и Марку.

— Ты правда, во всё это веришь?

— А что делать? Это моя последняя надежда.

— Ты знаешь, а я тоже.

Она засмеялась нервным смехом.

— Никогда бы не подумала, что скажу это. Но вот говорю. С каждым днём ощущаю силу этого места. Тут точно что-то есть. Хотя я законченная атеистка. Но, блин, у меня крыша едет от всего, что здесь со мной происходит.

И тут Алису пробило. Мы сидели в полной темноте, и из неё лился целый поток слов, который она явно не могла остановить.

— Ксюш, я знаю, ты не спрашивала, и может, тебе не интересно, но я не могу это больше никому рассказать. Не Марку же изливать душу?

И она опять усмехнулась.

— В тринадцать лет меня жестоко изнасиловала группа подростков…

Она замолчала.

— Я не желаю никому в жизни испытать ничего подобного. Их не посадили, они живы и здоровы и где-то мирно топчут травку, потому что было недостаточно доказательств. Но с тех пор каждый день я на грани самоубийства. И каждый день склоняюсь больше к смерти, чем к жизни. Не знаю, как до сих пор жива и почему так происходит. Меня лечили и что только ни делали. В общем, я встретила только одного человека, с которым мне больше хотелось жить, чем умереть. Это моя подруга Катрин.

Тут я на автомате выдала:

— Знаю. Видела вас обеих у Марка.

— Эм… Да, было дело… Мужчин я ненавижу. Даже Марка ненавижу, хотя он, конечно, ни в чём не виноват и сделал для меня столько, сколько никто другой. Ненавижу, и всё. Всё меня в мужиках раздражает: их самодовольство, будто они хозяева жизни, небрежность, невнимательность и грубость. Ведь они все настолько примитивны и однотипны. Наверное, только из-за своей ненависти к ним я и добилась определённых успехов в работе. Назло!

Интересная история. Алиса меня уже пугала. Раньше я только догадывалась, а теперь знаю на сто процентов, она сумасшедшая. Главное, чтобы не буйная.

— Меня бросила Кэт. И я натворила много глупостей и была одной ногой на том свете. Марк меня вытащил. И вот до того момента, как мы сюда приехали, я чувствовала себя амёбой. Мне было всё равно.