Песня оборвалась так же неожиданно, как и началась.

Наташа, смахнув слезу, рассмеялась:

— Идём. — Схватила сестру за руку, бегом увлекая за собой. — Что ты, как варёная… Чопорная, жеманная, искусственная… Как ёлка синтетическая. Красивая, но не живая.

Запыхавшиеся, с шумом сбежали по ступеням на второй этаж. Девушка смеялась, потряхивая руку недоумевающей малолетки:

— Ты понимаешь, мы с тобой сёстры! Сёстры, а не враги! Если всё получится, как я задумала, мы будем счастливы!

— Это вы будете счастливы, а я… — Она вырвала руку. — Я никогда не буду. Никогда! — Раскраснелась, в порыве откровения сузив глаза, не в силах сдержать накатывающую злость. — Вы приехали и всё испортили!

— Ерунда! Я вытащу нас из бедности. Мой жених богат. У тебя будет достойное приданое, и ты станешь женой, кого полюбишь.

— Женщины не выбирают. За них решают родители и старшие родственники. Вы избавитесь от меня при первой возможности. — Дышала прерывисто, едва сдерживая подступающие слёзы.

— Да, завтра придёт торгаш, вот ему и сплавлю тебя, — рассмеялась, проталкивая Эрмелинду в дверь её комнаты, заходя следом. — Если захочешь… Успокойся.

— Он придёт в пятницу. — Прислушивалась к словам Вэлэри, её спокойному голосу.

— Ну, в пятницу… — Наташа осматривала спальню.

Ничего особенного. Как и везде. Серо, уныло, аскетично. Вот покои Юфрозины в замке сиятельного — это да… Яркие, светлые, с настроением. Ничего, скоро и они смогут себе позволить многое. На одной из подушек однотонная вышивка синего цвета. Любимый цвет «синего чулка»! Покосилась на сестру. А что, похоже!

— А господин барон, он вам, правда, не жених?

«Синий чулок» интересуется мужчинами?

— Нет, не жених.

— А зачем вы с ним целовались?

— Когда?.. Figase!

— Я видела в день вашего приезда, во дворе под окнами.

«Синий чулок» подсматривала?

— Мы не целовались. Он просто по-дружески меня обнял.

— Я видела.

Настырный «синий чулок»!

— Раз видела, значит, заметила, что я не целовалась с ним. — Вот же вредная девчонка!

— Вы ему нравитесь, — Эрмелинда замолчала, раздумывая. Вздохнула: — А ваш жених, если не граф фон Фальгахен и не барон, тогда кто?

— Вот приедет — узнаешь. Я помолчу, чтоб не сглазить. Тьфу-тьфу… — рассмеялась. Да, будет трудно переубедить малолетку с такими-то понятиями о родстве в искренности её чувств. Нужно время.

А сестра надулась: «Всё-то ей весело». Конечно, чего ж не радоваться. Титул забрала. Заберёт и то золото, что отец откладывает в качестве приданого. Немного, но хоть столько. Накрыла ладонью брошь с жемчугом, сжимая. И это отнимет.

* * *

Пфальцграф, постанывая, лежал на животе.

Наташа, приподняв край его рубашки, осматривала спину. Зажгла дополнительные свечи, приближая, всматриваясь в ранки на копчике. Отдав плошку со светилом слуге, проронила:

— Пиявки, что ли?

Призадумалась, лёгкими движениями надавливая возле прокусов. Слегка кровоточат. Синяки. Нижняя сорочка в мазках крови.

— Почему нет стерильной повязки на ранах? — посмотрела на слугу. Тот пожал плечами. И правда, нашла, кого спрашивать. Вздохнула. А дуремар… Он и есть дуремар.

Гирудотерапия. Hirudina в переводе с латинского — пиявка. Труды древних лекарей, таких как Гиппократ, Авицена и Гален, содержат упоминания о лечении пиявками. Она высасывает застоявшуюся кровь с большим количеством токсинов, выделяет вместе со слюной вещество, которое убивает микробы. Снимается воспалительный процесс. Они действуют как обезболивающее средство. Пиявка используется только один раз. Но, видимо, при болезни фон Россена этого оказалось недостаточно. Или лекарь не от того лечит.

— Боли отдают в ногу? — Заставила отца сесть на постели, затем встать. Продавила тюфяк ладонями. Кровать довольно жёсткая. Уже хорошо. — Наклоны в стороны вызывают боль?

Манфред отнёсся к осмотру серьёзно. В иных монастырях обучению воспитанниц врачеванию уделяли много внимания. Уход монашек за больными часто ставил тех на ноги. Дочь была убедительна, строга, настойчива в своих требованиях. Морщился от боли, наклонялся, разгибался, ахая. Движения сопровождались острой болью в пояснице.

— Ноги мёрзнут в жаркую погоду? — допытывалась лекарица.

Фон Россен отвечал честно, вспоминая подробности, гордясь дочерью, что годы, проведённые в стенах монастыря, не прошли даром. А вдруг с её лёгкой руки…

Наташа «копалась» в памяти… Радикулит? Повышенной потливости не наблюдается, головокружение отсутствует. Слух и зрение не стали хуже. Разве что чуть-чуть. Возрастные изменения. Нет, не радикулит. До него пока не дошло. Очень похоже на поясничный остеохондроз.

— Сколько вам лет, отец? — В этот раз не заметила, как назвала его по-дочернему, непринуждённо и легко. Наверное, потому, что мысленно привыкла к такому определению. Под его задумчивым ласкающим взглядом с налётом грусти, при виде его скорбных складок у опущенных уголков губ, душевный холод сменялся робким теплом. Она понимала, что он вспоминает Стефанию, свою любовь, трагичную, вновь напомнившую о себе с появлением дочери.

— Пятьдесят шесть, дочь моя. — Слуга помогал укладываться на ложе.

— Для своего возраста вы достаточно здоровы и в хорошей физической форме. — На вид она бы ему не дала больше шестидесяти. Лишний вес отсутствует, зубы в норме. Женщина есть? Нет, об этом она спрашивать не станет. Улыбнулась мыслям, тщательнее присматриваясь к нему. В прочитанных ею книгах господа снисходили до экономок. Не прислуга и не чернавка, при должности. Вот и в замке Бригах… А в нашем времени такой тип мужчины в его возрасте пользовался бы вниманием со стороны женского пола. Манфред выглядел очень привлекательно.

И снова — «в нашем времени»! Да когда же оно отпустит её душу, ум и сердце?!

— Не всё понял, но что не покину этот мир в ближайшее время, обнадёживает. Успею пристроить дочерей за спины мужей. — Для пущей уверенности, уточнил: — Правильно говорю, Вэлэри?

— Совершенно верно. — Пусть радуется покладистости дочери. — Пасека далеко от замка? Мне пчёлки нужны.

— Пчёлы?.. Скажи Хенрике, она распорядится. Только зачем? Вот лекари пользуют всех пиявками. — Ему приходилось слышать о лечении пчёлами от управляющего. Тот не раз советовал призвать Зибилле.

— Да. И клизма. — Вспомнился Руперт с вонючим ящиком. — И массаж с мёдом будем делать. Это ваши постоянные слуги? — Покосилась на мужчин, стоящих у двери. Им что ли показывать что да как? Но лучше бы кому-нибудь из женщин. Да ещё обучить элементам эротического массажа. Вау! Пфальцграф тогда быстро на ноги встанет. Хихикнула. — У вас аллергии на мёд и пчелиные укусы нет? — По тому, как подозрительно завертел головой фон Россен, поправилась: — Пчёлы кусали когда-нибудь? — На его кивок, уточнила: — После укуса были отёк, температура, удушье, судороги? — Тряхнула головой, уточняя: — Жар, трясучка, нехватка воздуха, опухоль, вздутие? — Снова хихикнула. Уже подобранным синонимам.