То, что мигрень ее отпустила, понял он еще и по тому, как Ольга распахнула глаза и глянула на него со смесью удивления и радости. Не верила, до конца не верила. Знала бы, что ему еще никогда не было так сложно снимать боль.

– Прошло… – выдохнула Ольга.

– Я рад, – нарочито небрежно ответил Алекс и расплылся в дурашливой улыбке-ширме:

– Только цикл наладить тебе не проси!

Благодарность в ее глазах мгновенно сменилась негодованием. Но Ольга ничего не успела ему ответить, потому что Алекс уже скрылся в ванной. Подставил под струю воды ладонь, смывая в сливное отверстие только ему видимый «сгусток». А когда вернулся за чистой одеждой и банным полотенцем, Ольга с деланной аккуратностью складывала обратно в аптечку рассыпанные медикаменты.

Когда он вышел из душа, она уже спала. Но спала беспокойно: металась, стонала, вскидывалась, комкала пальцами простынь. Алекс на цыпочках подошел к кровати и мягко положил ладонь Ольге на лоб. Ему удалось ухватить за хвост, как крысу, ускользающий кошмар: с высоты с ужасающим грохотом летели камни, падали в бурлившую воду, уровень которой стремительно поднимался. Что это был за сон, кто в нем еще присутствовал, где все происходило, Алекс не увидел. Но это не казалось важным. А важным было избавить Ольгу от кошмара. Он встал на колени перед кроватью и, не касаясь больше мечущейся во сне девушки, провел над ней ладонью. А затем замер, держа руку над ее головой. Если Ольга проснется, объяснить ей, что он тут делает и в такой странной позе, будет не только сложно, но и стыдно. Придется признаваться, что он «подсмотрел» ее сон, и пытаться оправдаться тем, что всего лишь хотел помочь. Поверит ли она ему снова – тот еще вопрос.

Крошечного образа, который Алекс увидел, ему оказалось достаточно. Он четко представил себе замкнутое пространство воображаемой пещеры, услышал грохот камнепада и бурление потока. Ощутил резкий холод подступавшей к горлу воды, боль от ударившего по плечу камня. Невольно зажмурился и едва не закричал. Спохватился, что разбудит Ольгу, и вновь сосредоточился на воображаемом бедствии. Остановить обвал ему не под силу. Но пусть ее нога нащупает твердое дно, а рука ухватится за спасительный выступ в скале. Пусть водяная воронка останется позади, а летящий прямо в темя камень упадет рядом. Пусть вот так, шаг за шагом, она выйдет из опасной пещеры наружу – по сухому мягкому песку к ласковому, как котенок, морю. Ветер стихнет, обратится в морской бриз. Тучи раздернутся, как плотные шторы, и откроют жаркое солнце. Вот здесь Ольге будет лучше. Здесь спокойно, тепло и тихо. Здесь легкий бриз по-матерински приласкает ее мокрые от воды и слез щеки, здесь солнце высушит ее волосы и одежду. Пусть ей больше не будет страшно.

Ольга тихо вздохнула и обняла руками подушку. Ее дыхание выровнялось, а на губах мелькнула улыбка. Только тогда Алекс поднялся с колен, но не ушел, а пересел в кресло. И хоть ему хотелось еще немного полюбоваться ею – смягченными спокойным сном чертами, изгибом рта, выпростанной из-под одеяла обнаженной рукой, он погасил бра. Задерживаться в кресле Алекс не собирался. Только желал убедиться, что Ольгу больше не мучает мигрень, что ее сон глубокий и спокойный. Но усталость оказалась стремительнее мысли, и Алекс не заметил, как уснул. И теперь уже сам погрузился в кошмар – давний, знакомый до мельчайших подробностей, повторяющийся последние три года. В этом кошмаре он терял светловолосую девушку, имя которой теперь знал. Терял, едва успев обрести. Вот он еще сжимает ее в объятиях, заглядывает в ее зеленые глаза, ловит губами смеющиеся губы. А вот она уже срывается с высоты на камни и разбивается у него на глазах. Каждый раз Алекс просыпался от собственного крика. В первый момент после пробуждения ему не хватало кислорода: воздух выходил из легких вместе с отчаянным криком, а сделать новый вдох оказывалось сложно из-за распирающего грудь горя. Потом, кое-как отдышавшись, он вылезал из кровати и на ватных ногах шел на кухню. И только там, выпив залпом кружку воды, окончательно приходил в себя. Но весь последующий день оставался разбитым. То, что однажды он встретится с этой девушкой, Алекс знал. Как знал и то, что не сможет ее спасти. Привязывался ли он к ней, еще не зная, кто она и как ее зовут, потому что во сне испытывал к ней нежные чувства? Или она занимала его мысли из-за ожидания беды? Он так и не разобрался. Только когда увидел Ольгу в машине Матвея, узнал ее сразу, хоть в жизни у нее и оказались короткие волосы.

В этот раз его разбудил не собственный крик, а звонок телефона – за мгновение до того, как в его сне Ольга сорвалась бы с высоты. Алекс открыл глаза и обнаружил, что находится в кресле, укрытый по плечи теплым пледом. Вряд ли это он встал ночью и в полусне отыскал в шкафу плед. Значит, это сделала она. Несмотря на приснившийся кошмар, Алекс не сдержал улыбки и принялся выпутываться из уютного плена.

– Да, я поняла, Дымов, – донесся из ванной ее голос. – Что ж, это хорошая новость! На фоне всего дурного это действительно хорошая новость. Правда, понятнее не стало. Окей. Буду ждать твоего звонка.

В приоткрытую дверь Алекс увидел, как Ольга опустила руку с телефоном. И поспешно сел обратно. Притворяться спящим не имело смысла. И уж точно придется что-то придумывать в ответ на обязательный вопрос, почему он уснул в кресле, а не на диване.

Ольга вышла из ванной, засовывая на ходу в карман походных штанов телефон, увидела, что он уже не спит, и кивнула ему вместо приветствия.

– Матвей звонил. Сказал, что получил результаты анализов. Мы здоровы. И он, и я здоровы. Ничем не отравлены, не облучены. Все показатели безупречны, хоть в космос нас отправляй.

– Я рад, – ответил Алекс и невольно под ее взглядом потянул вверх плед, закутываясь в него по шею. Ольга стояла перед ним, расставив по-мужски ноги, обутые в грубые ботинки, и сложив на груди руки. Будто чего-то ждала.

Объяснений – чего же еще. Объяснений, почему он спал не на диване в другом конце номера, а в кресле рядом с ее кроватью. Но Ольгу интересовало совсем другое:

– Ну? Давай, рассказывай! Что это были за следы в номере? И почему ты так всполошился, когда я туда зашла?

– А ты разве сама не всполошилась? – широко улыбнулся он. – Заорала так, что чуть стекла не вылетели.

По ее лицу мелькнула тень: одно воспоминание наверняка потянуло за собой другое.

– Эти следы связаны с гибелью Ирины?

– А кто его знает!

– Алекс! Не придуривайся! – рассердилась Ольга. – Ты знаешь!

– Откуда такая уверенность? – вскинул он одну бровь. Нет, ему не доставляло удовольствия ее злить. У него не было ответов на ее вопросы. А его предположения она вряд ли воспримет всерьез. Потому что ему самому такие предположения казались слишком фантастичными. И страшными.

– Ты сказал, что Ирина родила! Не выкидыш у нее случился, а, с твоих слов, роды! Почему ты так сказал?

– Не знаю. Вырвалось.

– Вырвалось! – всплеснула она руками и опустилась на кровать напротив него. – Эти следы будто ребенок оставил. Но такого же не может быть! Не может быть, чтобы Ирина за сутки забеременела и выносила ребенка, который, едва родившись, смог встать на ноги!