- Не знаю, - честно ответила Надя. - Но он точно не думает, что этим «кем-то» может стать Эделин. - Она взглянула на Мелани. - Рада была видеть вас, Мелани. А теперь прошу извинить меня.

Она отошла от них, не оглядываясь, пряча в складках платья дрожащие руки.

Когда она заключала сделку с Грейсоном, ей следовало бы попросить надбавку за вредность.

Грейсон шел по коридору. Из кабинета, куда отец заманил его словами «это займет всего лишь пару минут». Пара минут превратилась в полчаса. Отец загнал его в угол, пригласив нескольких членов совета директоров присоединиться к ним и практически объявив, что Грейсон вернется в лоно «Чендлер интернэшнл».

Только уважение удержало его от ядовитого ответа. Уважение и чувство вины. Он был должником матери и отца, потому что сын, которого они по-настоящему любили, был мертв. И хотя Грейсон был всего лишь утешительным призом для них, разве он не должен был пойти им навстречу?

Чендлер на место Чендлера. Сын за сына.

Ярость, беспомощность и горечь овладели им. Петля долга и любви затягивалась на его шее и неуклонно тянула его в то будущее, которое было предназначено Джейсону, а не ему.

- Грейсон?

Он даже не стал сдерживать стона, услышав этот мягкий женский голос. Он остановился, повернулся и увидел Эделин. Любой другой мужчина, глядя на его бывшую невесту, увидел бы красивую, уверенную в себе светскую женщину. Он увидел бы прекрасные зеленые глаза, изящные черты лица и стройное тело, обтянутое платьем, которое наверняка было венцом творения известного дизайнера.

Чего он не увидел бы, так это расчетливого блеска в ее глазах и едва заметной жестокости ее улыбки.

Когда Грейсон был влюблен в нее, он их не замечал, ослепленный ее красотой и очарованием. Сейчас же он видел только их.

- Что тебе нужно, Эделин? - спросил он раздраженно. - И давай не будем притворяться, что эта встреча случайна.

В ее глазах промелькнула злость, но она быстро прикрыла их ресницами.

- Я готова признать, что весь вечер искала случая оказаться наедине с тобой. Ты был так занят, - ее улыбка стала еще более жестокой, - что у нас не было случая поговорить.

Он вздохнул и сунул руки в карманы брюк.

- Нам не о чем говорить, - объявил он. - Мы расстались больше года назад. И поскольку все это время ты не рвалась поговорить со мной, а я тем более не имел желания беседовать с тобой, полагаю, что то, что ты внезапно собралась сообщить мне, не может быть жизненно важным.

- Я скучала по тебе, - прошептала она, подходя ближе к нему.

Если бы он не провел два года в ее обществе, он поддался бы на этот нежный, призывный зов. Но он не только испытал разочарование и боль, когда их отношения подошли к концу. Его сердце стало каменным. И оно перекачивало недоверие и презрение вместо крови. Вместо любви.

Но, приняв его молчание за одобрение, она подошла ближе, и цветочный запах ее духов окутал его. Она положила руку ему на грудь. На сердце, которое предала.

- У нас с тобой были хорошие времена, Грейсон. Мне хотелось бы, чтобы ты позволил себе вспоминать о них. Я их помню. Я помню, как мы смеялись. Как мы были неразлучны.

Как ты обращался со мной как с королевой. Как ты ласкал меня, даря мне наслаждение, которого я не испытывала с мужчинами ни до, ни после тебя. - Ее дыхание участилось, и она провела кончиком пальца по его подбородку. - Нам было хорошо вместе. Ты не можешь это отрицать. И ты не можешь отрицать, что любил меня.

Нет, этого отрицать он не мог. Но тогда он не знал, что секс был просто одним из орудий в ее арсенале. Способом поставить его на колени.

- И этот возврат чувств не имеет ничего общего с той сделкой, которую собираются заключить наши отцы? - Он приподнял бровь. - Это просто совпадение?

Она пожала плечами.

- Наши семьи всегда были деловыми партнерами. И в свое время ты не имел ничего против того, чтобы закрепить эти партнерские отношения браком.

- Ты права. Так это и было, - согласился он. - Но это было в прошлом, а сейчас я рад, что не женился на женщине, которая считает, что можно легко заменить меня и мой банковский счет любым другим мужчиной с таким же банковским счетом.

Он отступил на шаг, и она опустила руку.

Злость исказила ее черты.

- Так, значит, ты считаешь, что та корова лучше меня? Все смеются над тобой и над ней. Она просто нелепа. И ты тоже.

- А вот это уже настоящая Эделин. Мне было интересно, когда она наконец проявится, - протянул он. - Можешь продолжать считать себя неотразимой. Ты считаешься такой только из-за твоего хорошенького личика и толстого бумажника твоего отца. Но я буду очень рад разоблачить тебя. И если ты хотя бы еще раз оскорбишь Надю, если я услышу от тебя нелестный отзыв о ней, я уничтожу тебя. Уничтожу твою безупречную репутацию, о которой ты так печешься. И мне будет чертовски приятно сделать это.

Он развернулся и пошел прочь, оставив ее стоять замершей от шока.

И с каждым шагом его злость сменялась усталостью.

Господи, он так устал! От махинаций. От игр. От разговоров.

Ему нужно было скорее уйти отсюда. Из этого коридора. Подальше от Эделин.

От напоминания о том, какими фальшивыми могут быть красивые лица. Как отношения могут строиться не на любви, доверии и уважении, а на расчете. И ему нужно обдумать свою жизнь.

Свои отношения с родителями.

С Эделин.

С Надей.

Это были сплошь фальшивые отношения, основанные на жадности.

Но он очень хотел их изменить.

Надя смотрела на Грейсона, сидя рядом с ним в машине, направлявшейся к ее дому.

Когда он около часа назад вернулся в бальный зал, что-то в нем изменилось. Он по-прежнему был вежлив и обходителен, но стал казаться более… холодным. Что произошло с ним во время его отсутствия? Ей очень хотелось спросить его об этом, но она боялась.

Когда машина замедлила ход и остановилась возле ее дома, Грейсон вышел, открыл перед ней дверцу и протянул ей руку.

- Я провожу тебя до двери, - сказал он.

- В этом нет необходимости, - возразила она. - Эзра дома.

- Я провожу тебя, - повторил он тоном не терпящим возражений.

- Хорошо, - пробормотала она и пошла по дорожке, ведущей к входной двери.

Она достала ключ из сумочки и вставила его в замок. И в этот момент напряженное мускулистое тело прижалось к ней. Она ахнула. Даже сквозь одежду она чувствовала жар его тела. Он прижался лбом к ее затылку, и его горячее дыхание обжигало ее шею.

- Грей?

- Позволь мне войти, - прошептал он, и в его голосе прозвучало отчаяние. - Я… ты нужна мне.