Но я не могла сопротивляться ему. Вся моя душа и моё тело принадлежало только ему, словно я и была создана специально для Луки.

– Пойдём в твой домик? – он махнул рукой, и рядом засверкало кольцо портала.

Так как я не могла и слова сказать, то, от нечего делать, я снова кивнула.

Лука подхватил меня на руки и шагнул в портал, и в следующий миг мы уже лежали на кровати в моем новом жилище.

То, что происходило потом, я помню очень смутно, потому что я была не совсем я, а горящее от ласк Луки тело. Он побывал везде, где не был совершенно никто, кроме него. Я неистово отвечала ему, и мне всё казалось, что я сгораю заживо в этом всепоглощающем чувстве единения с мужчиной, о котором я мечтала сколько себя помню.

Я пришла в себя, когда на лес за окнами легла ночь. Лука лежал рядом, рассматривая меня внимательно и очень лично, что я зарделась.

– Ты прекрасна, Гли, – он поцеловал меня в плечо. – Ты всё ещё сомневаешься в нас?

Нет, точно нет. Я уже ни в чём и ни в ком не сомневалась.

Лука улыбнулся.

– Ты читаешь мои мысли? – задала я вопрос, который волновал меня с того момента, как Верховная сказала мне об этом.

– Читаю, – он кивнул. – Это особенность нашей связи, разве ты ещё не поняла? Чем мы ближе, тем сильнее наша связь.

– Но Богиня же сняла наши браслеты. Ведь, без браслетов мы не должны ощущать друг друга, да? – я недоумевала.

Улыбка Луки стала ещё шире.

– Браслеты – это просто одобрение Богини, они ничего не значат для тех, кто действительно связан друг с другом. Когда она убрала их, я испугался, подумал, что больше никогда тебя не почувствую, но потом ощутил все твои эмоции, как свои собственные, и это, наверное, не дало мне тогда убить Тита…

Он замялся, а я погладила его лицо. Он приник к моей ладони, продолжая.

– Дай мне шанс, Гли. Прошу тебя, дай мне ещё один шанс! Я понял свои ошибки, больше ни одна женщина не будет со мной, кроме тебя, слышишь? – его взгляд был полон страдания, и меня затопило сожаление и сочувствие одновременно.

Это невыносимо – так сильно ощущать его и знать, что он действительно искренен.

– Прошу тебя, Гли, один шанс!

Я кивнула, я снова кивнула! Вот такая я была богатая на слова в тот день.

Мы пролежали, разговаривая, до рассвета. И под утро уснули.

Мы говорил о тех семи годах друг без друга, о том, как жили и чем занимались, прерываясь на то, чтобы утолить тот самый бесконечный голод.

И утро привело к нам несколько противоречивых гостей.

Сначала пришел Тит. Он постучал в дверь, когда мы пили восстанавливающий отвар за столом на кухне. Лука открыл дверь, и Тит даже побагровел от гнева, увидев брата в одних штанах, босиком, у меня на пороге.

– Доброе утро, – улыбнулся ему мой, стало быть, муж. – Проходи, – и он махнул ему рукой в сторону кухни.

Тит перешагнул порог.

Он выглядел уставшим, но расслабленным, словно тугая струна внутри него стала звучать иначе.

– Спасибо, Гли, что помогла мне. Теперь мне действительно лучше. Почему ты здесь, брат? – он смотрел на Луку с ненавистью.

Лука подошел ко мне, обнял меня со спины и поцеловал в макушку.

– Мы помирились, Тит. К твоему сожалению, – он не злорадствовал, просто констатировал факт.

– Да. К моему сожалению, – Тит кивнул.

Лука молча налил ему отвара и поставил перед братом кружку.

– Тебе будет полезно это зелье, поверь мне, – он улыбался, и меня всю затапливало теплое и нежное счастье.

Тит заскрипел зубами, но смолчал, глотнув отвара.

В дверь снова постучали. Мы втроем с интересом посмотрели на закрытую дверь, не торопясь открывать.

Дверь, недолго думая, открылась сама, и в мой дом вошёл мой Тёмный Бог, скалясь во все свои опасные зубы.

Он был рад и счастлив, источал это счастье всем своим существом, и уж поверьте мне на слово, – Бог был божественно прекрасен и велик.

– Как же я рад, что всё стало так хорошо, – он прошел к столу, сам налил себе отвара, и приложившись к кружке, сделал глубокий глоток.

Сощурив все свои три глаза от удовольствия, от вдохнул аромат, исходивший от кружки.

– Восстанавливающий отвар, – от кивнул. – То, что всем нам нужно этим чудесным утром.

Мы все кивнули, подражая моей немногословной привычке.

Разумеется, каждый кивнул своему чудесному утру.

– Кстати, – Драйтен допил отвар, и перевел взгляд на Луку. – Я приглашаю тебя погулять и познакомиться поближе, мой дорогой пасынок. – Бог усмехнулся в ответ на вопросительный взгляд моего мужа, и посмотрел всеми тремя глазами на меня. – Ты же не против, дорогая моя жрица?

Я улыбнулась. Как я могла быть против воли моего Бога?

Если я не буду доверять моему Богу, то кому я могу тогда доверять?

– Ну что ж, – высказался Лука, аккуратно поставив кружку на стол. – Раз никто не против, – и он посмотрел на меня, выжидая, что я скажу, и скажу ли. – Тогда я погуляю с тобой, Тёмный Бог.

Драйтен оскалился снова и протянул Луке свою ладонь с когтистыми вытянутыми пальцами. Лука вложил свою ладонь в ладонь Бога, и они растворились в воздухе.

На кухне повисло минутное молчание.

Тит сделал ещё один глоток и поднял на меня глаза. Он больше не выглядел грустным, его взгляд выражал уверенность.

– Ты знаешь, зачем Бог забрал Луку? – спросил он и медленно встал с лавки. Я находилась от него достаточно далеко, но я вдруг ощутила, насколько сильным он стал благодаря изменению сил внутри него.

Тит обошел вокруг стола и подошел ближе ко мне. Он встал почти вплотную рядом со мной, касаясь своим бедром моего, и замер, рассматривая моё лицо.

Я смотрела на него в ответ, продолжая стоять там, где стояла.

– Неужели я настолько тебе безразличен, Гли? – он спросил это почти шёпотом, сощурив свои глаза, так похожие на глаза Луки.

Я пожала плечами, не зная, что ответить.

– Я никогда не думала о тебе, как о мужчине в том смысле, как я думала всегда о Луке. Ты красивый, умный и достаточно весёлый, но в тебе нет чего-то, что есть в нём, – я замолчала и задумалась.

Действительно, а почему мне всегда нравился Лука и больше никто?

Я никогда не думала о других мужчинах, как о мужчинах. Я рассматривала их как людей в целом, а не как объекты моей любви или желания. В моих мыслях всегда был только Лука – с его мощной энергетикой, мужественностью и этим сладким ароматом трав, который всегда будоражил моё воображение.

Я настолько задумалась, что не обратила внимание, как Тит прижался ко мне теснее.