не поднимает руку. Все переглядываются.

– Неужели ни у кого?

Рассел медленно поднимает руку.

– У тебя был день рождения? Когда? – шепчу я.

– Вообще-то сегодня… – смущенно отвечает он, пряча улыбку.

Мне было бы жутко неловко, а Рассел решительно выходит на середину круга.

– Поскольку вы у нас впервые, я объясню, – говорит Зара. – В свинговых танцах есть традиция – танец с именинником. Мы с вами начнем танцевать, а потом вас может перехватить у меня любой желающий. Готовы?

– Будем так считать.

Они начинают танцевать. Все хлопают в такт. Хотя Рассел новичок, в танце с Зарой он кажется более опытным. Потом ее место по очереди занимают другие партнерши, обычно на несколько тактов, и Рассел старается как следует их вести, все время добродушно улыбаясь. Из новеньких никто не решается – участвуют только опытные партнерши, в том числе Торренс. Когда ее сменяют, она подталкивает меня:

– Давай.

Приободренная, я выхожу на танцпол. Расселу не сразу удается поймать меня за руку. Мы делаем рок-степ-трипл-степ.

– Почему же ты никому не сказал, что сегодня твой день рождения? – спрашиваю я, когда он заводит меня в поворот.

– Я не любитель праздновать дни рождения. Не хотел раздувать из этого важное событие.

– Типа танцев с дюжиной незнакомцев?

– Именно!

Начинается последний припев. Я все жду, что Рассела перехватят, но никто этого не делает, и мы танцуем вместе до конца мелодии. Рассел заводит меня в «крэдл». Я со смехом качаю головой и шепчу ему на ухо:

– С днем рождения!

Давно у меня не было такого прекрасного вечера.

11. ПРОГНОЗ: надвигаются холодный фронт и лавина неловких ситуаций

Ежегодная корпоративная поездка на отдых – это скорее тимбилдинг, чем настоящие каникулы, но в этом году у меня есть дополнительные основания ждать ее с нетерпением. Торренс, как глава комитета по планированию, забронировала спа-коттедж в пригороде Ванкувера, и мы с Расселом планируем поехать туда вместе, чтобы получить дополнительное время на обсуждение наших коварных планов.

Поскольку Рассел усомнился, что его автомобиль дотянет до Канады, я заезжаю за ним на своей машине. Отчего бы, в самом деле, не покататься три часа (плюс время ожидания на границе) с привлекательным коллегой, с которым я теперь умею танцевать свинг?

Рассел живет на Пайни-Ридж-стрит – причудливой улочке, засаженной высокими соснами. Припарковавшись, я замечаю на крыльце темноволосую девочку с книжкой. На вид девочке около двенадцати лет. Увидев мою машину, она вскакивает, тряхнув собранными в конский хвост длинными волосами, и кричит:

– Папа! За тобой приехали!

Я замираю в нерешительности. К счастью, в дверях вскоре появляется Рассел, что-то спрашивает у дочери, та пожимает плечами. Я неловко машу, и он жестом приглашает меня подойти.

– Привет! – говорит он, оттягивая ворот, как обычно делает, когда нервничает. Сегодня на нем куртка с логотипом КСИ-6. – Это Элоди. Элоди, это Ари.

Голубые глаза Элоди за тонкими овальными линзами очков внимательно осматривают меня с ног до головы. Кто бы мог подумать, что я буду переживать, одобрит ли мой стиль двенадцатилетний ребенок! Сама она одета в джинсы с завышенной талией и полосатый свитер оверсайз, что смотрится на двести процентов круче моих легинсов и толстовки с символикой факультета метеорологических наук Университета штата Вашингтон.

– Рада познакомиться! – объявляет Элоди.

– Взаимно! – откликаюсь я, теребя ремешок сумки. – Твой папа говорил, ты играешь в школьной пьесе?

– В мюзикле! – поправляет Элоди, ничуть не тушуясь, как и положено театральному ребенку. Ей, очевидно, приятно, что отец рассказывает про нее коллегам. Она протягивает мне книжку, которую читала. Оказывается, это сценарий. – Мы ставим «Алису в Стране чудес». Я Червонная королева.

– О-о! Злодеям всегда достаются лучшие песни.

Элоди вытаращивает глаза.

– Вы разбираетесь в мюзиклах?

– В спорте совсем не разбираюсь, а вот в мюзиклах – еще как! В детстве мы с братом откладывали деньги и ходили на все бродвейские постановки в Сиэтле. В прошлом году смотрели «Дорогого Эвана Хансена». Остались под впечатлением!

Элоди восторженно взвизгивает:

– Я так его жду! Потрясающий, правда ведь? Вы плакали?

– Не переставая!

На лице у Элоди написано восхищение вперемешку с завистью. Рассел покашливает, и я спохватываюсь: не слишком ли разболталась? В конце концов, мы с ее отцом просто коллеги (и сообщники).

– За Элоди должна была приехать мама, но она задерживается. Ты не против немного подождать?

– Без проблем!

Расселу явно неловко. Он теребит нитку на куртке и не смотрит мне в глаза. То, что мы встретимся с матерью Элоди, явно не входило в его планы. Да и саму Элоди вряд ли видел кто-то еще из наших коллег.

Интересно, сколько же Расселу лет?.. После танцев не решилась спросить – побоялась, что он догадается о моих попытках сопоставить возраст с его отцовством. В конце концов, Элоди может быть вообще приемной, хотя в синеве их глаз и очертаниях лиц видно явное сходство.

– Может быть, мне лучше подождать в машине? – предлагаю я.

– Нет, конечно, – хмурится Рассел. – Заходи.

Я осторожно перешагиваю порог, невольно опасаясь, что внутри меня ждут еще какие-нибудь сюрпризы.

В доме у Рассела уютно – теплые цвета, пушистые ковры, яркие винтажные картины на стенах вперемежку с фотографиями Элоди во младенчестве, в детстве и сейчас. Не обошлось и без спортивных сувениров: черно-белая фотография какой-то команды, футболка неизвестного мне игрока в рамке. В гостиной я замечаю настоящий камин.

– Классный у тебя дом!

– Пришлось попотеть, чтобы привести его в порядок. – Рассел прислоняется к стене рядом с фотографией маленькой Элоди, держащей в руках плюшевую корову. – Но теперь ремонт закончен – пока, во всяком случае. Надо бы еще кое-что сделать, да времени не хватает. Никто не предупреждал, что иметь свой дом – значит проводить все выходные за ремонтом!

– Не давайте ему говорить о доме, это бесконечная тема! – предупреждает Элоди.

– Если мне не изменяет память, ты осталась очень довольна лофтом, который мы устроили в твоей комнате.

Элоди делает вид, что застегивает рот на замок.

– И что это значит? «Я люблю дом»? «Говори сколько угодно»?

Тем временем мой мозг лихорадочно обрабатывает информацию: Рассел Барринджер – не только любитель стильных пиджаков и курток, но к тому же отец и домовладелец. Похоже, я его все еще совсем не знаю.

Когда в руке у Рассела оживает телефон, он сбрасывает звонок и говорит:

– Она здесь. Элоди, ты все взяла?

– Так… краска для волос, инструменты для татуировки, фальшивый паспорт… – с невозмутимым видом перечисляет она. – Все на месте!

– Не слишком там веселись!

– Ты тоже!

Рассел обнимает дочь, и у меня сжимается