Я насторожилась. Что за город? Что за сделка? Если это тот самый приморский город и тот самый гостиничный бизнес, который он собрался покупать, то дела плохи. Это значит, что деньги от продажи собственного бизнеса у него надолго не задержатся. И уж тем более с таким характером он и не подумает играть в ближайшее время и ставить на кон такие суммы. Как же все это не вовремя!

— Погоди! — всполошился Митя. — А как же дела в Тарасове? Кто здесь все будет заканчивать?

— А вот для этого я как раз и ждал тебя. Дела в Тарасове останутся на тебя, все документы я уже подготовил и… Впрочем, сначала договорим с твоей журналисткой…

— Евгения, — понурив голову, напомнила я.

— Евгенией, — кивнул Графченко. — Так что, через две недели вас устроит? Когда я вернусь, позвоните мне, и наметим дату и время встречи.

— Через две недели… — протянула я.

Но в следующую секунду меня вдруг осенило: ведь это значит, что мои коварные замыслы попросту не осуществятся! Графченко останется при своих капиталах, а его простодушный сын — со своей наивной верой в добрые намерения людей. А главное, мне не придется лгать, изворачиваться и разорять порядочных людей! Более того, с меня вообще взятки гладки. Я искренне пыталась устроить все лучшим образом. Путем невероятнейших усилий (о поцарапанном бампере можно умолчать, а вместо этого напустить туману) мне удалось пленить своими чарами сына Графченко, и тот устроил мне встречу с отцом. Но — увы и ах! — господин Графченко изволит уехать, и изменить его планы уже не в моих силах…

Оценив таким образом все преимущества ситуации, я мгновенно просияла и воскликнула:

— Через две недели будет идеально!

— Визитку возьмите, — улыбнулся Леонид Яковлевич, когда я уже собралась выскользнуть за дверь. — Наберете меня.

Счастливая мысль о том, что афера отменяется, так ослепила меня, что я чуть было не выпала из амплуа журналистки.

— Ох, спасибо! Обязательно… Непременно… — закивала я обоим сразу — и отцу, и сыну — и поспешила ретироваться.

Назад я неслась, не чуя под собой ног: по лестнице вниз, через коридор и сквозь зал ресторана. Александра Петровича на этот раз на месте не оказалось — небольшая стойка с рекламными буклетами и визитками ресторана была пуста. Я легко толкнула дверь и сбежала вниз по кованому крылечку, вскочила в свой «фольк» и даже повернула ключ зажигания, но уезжать медлила.

Назад в гостиницу, где меня ждали аферисты, я не торопилась, а моментом насладиться хотелось. Кажется, испытания, выпавшие на мою долю в компании мошенников, подходят к концу. По придуманному Антоном сценарию, чета Абрамовых должна отбыть из Тарасова уже завтра вечером. А это значит, что завтра настанет час икс — то бишь мое знакомство с Прохором Федосеевым. Что ж, по сути, я отделалась незначительными потерями: количество сделок с совестью в итоге оказалось минимальным. Не считая дня, потраченного на Марка, я разоряла тарасовских любителей азарта всего четыре дня.

Я так увлеклась своими мыслями, что не сразу осознала, что в стекло мне кто-то настойчиво стучит. Когда я встрепенулась и подняла глаза, то увидела, что это стучит Митя. Я приветливо кивнула и выбралась из салона навстречу улыбчивому молодому человеку.

— Женечка, я увидел, что вы еще не уехали, и решил подойти. Вы уж простите отца за резкость. Я вам говорил, что у него довольно тяжелый характер, — Митя виновато пожал плечами.

— По долгу службы мне приходится работать с разными людьми, — мягко ответила я. — А вы что же так скоро освободились?

Сын Графченко вдруг как-то скис: с его простоватого, некрасивого лица разом сползла улыбка.

— Да мне сейчас и делать здесь нечего, по большому счету. Отец вечером уезжает на заключение крупного контракта в другом городе. Он теперь весь поглощен новым бизнесом: давно мечтал о собственной гостинице в приморском городе.

— Ну что ж, оно вполне понятно, — снова ободряюще улыбнулась я.

Мой новый знакомый ничего не ответил — он стоял, поглощенный какими-то своими мыслями, раздосадованный, потерянный. Пожалуй, лучше будет оставить его одного. Я уже хотела было тактично намекнуть, что мне пора, и распрощаться с молодым человеком, но он заговорил снова:

— Женя, простите меня, что я не смог вам помочь.

— Отчего же? Леонид Яковлевич ведь согласился на интервью. Через две недели…

— Если мой отец интересует вас как местный предприниматель, то через две недели он уже не будет собственником сети «Каре», — глядя на меня круглыми честными глазами, сокрушенно сказал Митя.

Я сделала вид, что удивилась. Но удивляло меня только одно — совершенно несовременная порядочность Графченко-младшего, которая никак не вязалась с образом сынка богатых родителей.

— Отец собирается покупать гостиницу в Сочи, — продолжал он. — Изначально предполагалось совершить сделку только в следующем году, но теперь все вдруг поменялось, все сроки резко сдвинулись. Нынешние собственники гостиницы готовы заключить контракт прямо сейчас. Для отца это очень удачная ситуация: как раз завтра должна состояться сделка по продаже нашей ресторанной сети.

Я опять сделала вид, что удивлена, но моя пантомима осталась незамеченной. Молодому человеку явно хотелось просто излить душу — он говорил и говорил, не останавливаясь. И чем дольше я его слушала, тем больше мне становилось жаль этого милого парнишку.

— Я надеялся, что он откажется от этой мысли. Он только однажды между делом обмолвился, что хочет продать «Каре», так как этот бизнес ему давно уже неинтересен. Я тогда и не думал воспринимать его слова всерьез. Даже когда началась подготовка к покупке гостиницы, я полагал, что отец просто возьмет кредит. Но нет! Он хочет продать сеть ресторанов в Тарасове, чтобы купить гостиницу в Сочи и переехать туда жить. Он все давно решил! Давно! Но со мной поговорить даже не счел нужным — просто поставил перед фактом, и все! Он вообще никогда — ни-ког-да! — не считал нужным со мной советоваться или хотя бы заранее предупреждать. Хоть бы спросил, хочу ли я переезжать, готов ли жить в другом городе, заводить новых знакомых, обустраиваться на новом месте… Я такой дурак! — Митя горько рассмеялся и взъерошил свои каштановые кудри. — Когда три месяца назад он предложил мне должность директора по развитию в ресторане, то я подумал… даже сказать стыдно! да что уж там… Я решил, что он покупает гостиницу и переезжает в другой город, а «Каре» оставит на меня. Что он наконец-то решил доверить мне что-то серьезное, поверил в меня. Но нет… Документы на продажу ресторана уже готовы. Единственное, что может мне доверить отец, — так это передачу бумажек покупателю. Просто передачу! Договор купли-продажи он уже подписал, на нем стоит печать «Каре». Я просто должен выступить в роли курьера. Очевидно, отец считает, что на большее я не способен.

Митя замолчал. Я тоже ничего не говорила — просто не знала, что полагается говорить в таких случаях.

— Так что, Женя, я только напрасно вас обнадежил. Отец просто не хотел при вас говорить о продаже бизнеса, вот он и сказал, чтобы вы позвонили ему через две недели. Но через две недели у него уже не будет никаких дел в Тарасове, а собственником «Каре» станет другой человек.