– Это правильный поступок.

– Я не вполне с этим согласна. Шансы на развод очень высоки, если брак начинается подобным образом.

– В моей семье, если женщина от тебя беременна, ты берешь на себя ответственность.

– А как насчет того, чего хочет Бетани?

– Она хочет выйти замуж за мужчину с деньгами. И ей не слишком важно, за кого именно, если он будет в состоянии ее содержать.

– Ты не можешь этого знать.

– Милая, это все знают. – Джо бросил мрачный взгляд на сад по другую сторону стеклянной стены лифта. – Райан провел большую часть своей жизни, вкалывая без остановки, а когда вдруг решил наконец сделать перерыв и развлечься, то связался с Бетани Уорнер. Тусовщицей. Профессиональной светской львицей. Такая женщина не может случайно забеременеть. Не понимаю, о чем он, черт возьми, думал.

Двери открылись, и мы вновь оказались на первом этаже. Джо взял меня за руку и повел сквозь толпу.

– Что мы делаем?

– Я пытаюсь найти место, где мы могли бы поговорить.

Я побледнела, отлично зная, что именно он хочет обсудить.

– Здесь? Сейчас? Но вокруг люди, никакого уединения!

– Мы могли бы сколько угодно быть наедине, если бы ты ответила на телефон, когда я тебе звонил, – был его насмешливый ответ.

Мы переходили из одной переполненной комнаты в другую, время от времени останавливаясь для кратких бесед. Даже среди этого благородного собрания было очевидно, что Джо – особенный. С его состоянием, происхождением и внешностью весь мир был у его ног. И люди слетались к нему, как мухи на мед. Однако он ловко переключал острый интерес других к своей персоне, поворачивая разговор так, что теперь речь шла о них самих, словно они заслуживали внимания намного больше.

В конце концов мы оказались в комнате с низким потолком с кессонами. Обитые деревянными панелями стены скрывались за книжными полками, на полу лежал толстый персидский ковер. Джо закрыл дверь, и разговоры, смех и музыка исчезли. Едва он повернулся ко мне, как светская маска вежливости спала с его лица. В повисшей тишине мое сердце набрало скорость и зашлось в тяжелом грохочущем ритме.

– Почему ты сказала, что у наших отношений нет шансов? – спросил он.

– Разве это не очевидно?

Джо наградил меня саркастическим взглядом.

– Я мужчина, Эйвери. В отношениях для меня нет ничего очевидного.

Как бы я ни старалась объяснить, я знала, что в результате покажусь беспомощной или исполненной жалости к самой себе. «Я не хочу, чтобы мне было больно. А ты сделаешь мне больно. Я знаю, как это бывает. Тебе нужны секс и веселье, а когда все закончится, ты позабудешь обо мне. Только вот я тебя не забуду, потому что ты разобьешь остатки моего сердца».

– Джо… у нас была замечательная ночь. И я не ждала ничего большего. Но мне… мне нужно нечто другое. – Я замолчала, пытаясь придумать, как ему объяснить.

Глаза Джо расширились, и он выдохнул мое имя. Шагнул мне навстречу, а я, смущенная переменой в его поведении, непроизвольно отступила. Одной рукой Джо обнял меня за талию, а второй обхватил мое лицо.

– Эйвери, дорогая… – в его голосе слышалась легкая хрипотца, нечто волнующее… чувственное… сексуальное. – Если я не дал тебе того, что ты хотела… если я не удовлетворил тебя… тебе нужно было лишь сказать мне об этом.

Осознав, что Джо все не так понял, я произнесла, запинаясь:

– Нет, совсем нет… я не имела в виду…

– Я все для тебя сделаю. – Он погладил мне щеку большим пальцем, а губами легко коснулся моих -с такой эротичной мягкостью, что я задохнулась. – Давай проведем с тобой еще ночь. Можешь просить меня о чем угодно. Все что угодно. Я исполню все, милая… есть столько всего… Ты должна сделать только одно – лечь со мной в постель, а я уж о тебе позабочусь.

Ошеломленная, я попыталась объяснить, что он все неправильно понял, но едва открывала рот, Джо принимался меня целовать, обещая, какое он доставит мне удовольствие и что будет со мной делать. Он был полон раскаяния и так решительно настроен… и к своему стыду, я находила весьма сексуальным пребывание в объятиях большого возбужденного мужчины, который без конца извинялся и меня целовал. И уже становилось неважным обрести свободу. Его рот, мягкий как шелк и страждущий, терзал мои губы, иссушая силы. От безумной химии, возникшей между нами, становилось не просто хорошо – я чувствовала в ней потребность, будто Джо мне нужен был как дыхание, словно мое тело перестанет жить, если я не смогу больше его касаться.

Он прижал к себе мои бедра, напористой твердой плотью вызывая во мне сильнейшую сокровенную жажду. Я задрожала и глубоко задышала, вспоминая, каково это было, когда он наполнил меня. Неуправляемая страсть одолевала меня, и я только и ждала, чтобы опуститься с Джо на пол и позволить ему взять меня прямо там. Раскрыв губы, я охотно встретила язык Джо, и из его горла вырвался стон. Рука скользнула мне на грудь.

Смутно осознав, что ситуация выходит из-под контроля, я стала сопротивляться и отталкивать его, пока он не разжал руки. Судорожно дыша, вывернулась из его объятий. Стоило ему снова потянуться ко мне, я выставила вперед руку. Пальцы дрожали.

– Погоди… погоди. – Я задыхалась, словно быстро пробежала дистанцию в сотню метров. Джо тоже. Я еле-еле добралась до большого мягкого кресла и присела на подлокотник. Ноги не держали меня. Каждый нерв протестующе выл. – Наверное, нам не обойтись без буферной зоны. Пожалуйста, просто… стой там и дай сказать пару слов, ладно? – Спрятав руки в карманах, Джо кивнул в знак согласия и стал медленно прохаживаться. – Просто для ясности, – начала я, лицо еще жарко пылало, – я более чем довольна проведенной ночью. В постели ты великолепен, уверена, тебе об этом говорила куча женщин. Однако мне нужен простой парень, такой, в ком я могу быть уверена, а ты… ты не из таких.

Джо остановился и обратил ко мне озадаченный взгляд.

Я облизала пересохшие губы и попыталась унять пульс.

– Видишь ли, это как… еще давным-давно моя мама хотела на день рождения сумку от Шанель. Она прилепила рекламу из журнала на холодильник и без конца о ней говорила. Мой отчим купил ей эту сумку. Мама положила подарок на верхнюю полку в шкафу прямо в специальной защитной обертке, в которой продавали сумку. Но мама никогда ее не носила. Когда спустя несколько лет я спросила, почему сумка от Шанель навсегда поселилась в шкафу, мама ответила, что сумка, дескать, слишком роскошная, чтобы таскать ее каждый день. Слишком дорогая. Ей не хотелось переживать, что она ее поцарапает или потеряет, и к тому же сумка не подходила ни к одному платью. Она просто не подходила маме. – Я помолчала. – Ты понимаешь, что я хочу сказать?

Джо в недоумении помотал головой.

– Ты та же сумка от Шанель, – пояснила я.