Мелагрен

Несколько мгновений смотрю на Принца, стараюсь не подпускать неприятное ощущение, будто замышляет неладное. Что у него там внутри творится? Может, не брать его с собой?

Дёргаю головой, отгоняя сомнения. Не время сейчас для них. И два киборга всё же лучше, чем один, а Принц до сих пор, при всех его приколах, старался меня защитить.

– Схемы станции сохранены, – рапортует.

– Схемы? – поднимаю бровь.

– Официальная схема расположения помещений, – принимается перечислять АР-24, – официальная схема эвакуации, неофициальная схема расположения незарегистрированных заведений, включая: казино, починочные базы, медибоксы для…

– Понятно, – киваю. – Молодец.

Вот обычный киборг точно не догадался бы ещё и схемы уголовников подгрузить. Я и сама, признаться, о них не подумала. Зато понятно, почему подвис.

– Идёмте, – наконец, командую. – Виола, открывай.

Песец на шее изображает свой собственный трупик. Не знаю, какая программа ведёт его, но очень надеюсь, что Баллен его поведение хоть немного продумал.

Пьер нашёлся очень легко, и это радует. Этакую махину и за неделю не обойдёшь, особенно не зная, где искать. Здесь куча уровней – как выяснилось, неофициальных тоже.

Но он будто дожидался, и едва я отправила сообщение о прилёте – тут же назвал одно из местных заведений.

Двери ангара выпускают нас и смыкаются позади, оставляя в спёртом, прокуренном воздухе станции.

Мимо проходит на высоких ногах паукообразный житель одной из негуманоидных планет, и мы следом за ним, по круговому коридору, куда ведут двери ангаров, выбираемся на стоянку небольших внутренних аэроботов.

Один из них, трёхместный, будто дожидается именно нас.

– Пожалуйста, располагайтесь, – сообщает нейтральным женским голосом, едва мы приближаемся. И даже приветливо распахивает дверь. – Куда вас доставить?

Кул внимательно сканирует салон, первым забирается внутрь, подаёт условленный сигнал – мол, чисто всё, хозяйка.

Залезаю следом, Принц перетекает внутрь последним, тоже настороженно сканируя окрестности.

– Бар «Флайер», – отвечаю.

– Прокладываю маршрут. Расчётное время – две минуты.

Очуметь, можно и пешком было добраться!

«Виола, – соединяюсь с кораблём. – Проверь маршрут».

«Проверила. Всё верно, Мэл, – отвечает мозг моего корабля, и на всякий случай добавляет: – Если ориентироваться на загруженные карты».

Вместо улыбки внутри зарождается и начинает расти ощутимое чувство тревоги. Всё, что удаётся слишком легко, непроизвольно напрягает. Видимо, такова уж человеческая природа.

Расчётные две минуты затягиваются на целых десять, если не пятнадцать. Потому что две – это по прямой и с обычной скоростью аэробота. А мы летим на минимуме, маневрируя между огромным количеством техники и пешеходов разных космических рас. Больше всего, конечно, людей – они расползаются по Вселенной с самой гигантской скоростью, едва успели освоить космические перелёты.

Поток движется по одной из местных «улиц», которые расходятся веером от стоянки, пока не вливается в широкую внутреннюю площадь.

«Флайер» виднеется с другого её конца, и я начинаю сомневаться, не проще ли добраться до него пешком. Точнее, это было бы вплавь черед толпу – потому, подумав, предпочитаю остаться в относительно безопасном аэроботе. Только поднимаюсь повыше, хотя и там не становится намного свободнее.

Иллюзия соблюдения правил дорожного движения, по-моему, создаёт больше толкучки, чем разграничивает передвигающихся. Безэмоциональный женский голос сменяет прогноз прибытия, вызывая подозрение, что первоначальными двумя минутами он лишь заманивал зазевавшихся новичков в свои кибернетические недра.

Не остаётся ничего, как глядеть в широкие стёкла на колышущееся внизу живое море и протискивающиеся рядом транспорты. Некоторые буквально вжимаются между соседними, другие так мощно работают различного вида лопастями, что окружающие предпочитают ужаться сами.

– Да тут попраны все эвакуационные нормы! – бурчу, с трудом представляя погоню в подобном месте.

– Возможности отступления ограничены, – корректно формулирует Кул то, что у меня в мозгу звучит исключительно неприличными терминами.

– Принц? – оборачиваюсь к АР-24. – Что говорят твои «неофициальные» схемы?

– Мы находимся на центральном и самом заполненном живыми организмами уровне станции. Сканирую несколько подпольных тоннелей, не отображённых на официальной карте. Один из них находится как раз за «Флайером». Закрыт свинцовой пластиной с многозначным кодом доступа.

– Эх, взломать бы на всякий случай, – вздыхаю.

– Принято, – к моему удивлению отзывается киборг.

– Ты и это умеешь? – кошусь на него.

– Имеются некоторые возможности.

Признаться, я не уверена, кто мне отвечает: искусственный интеллект, или уже естественный. Но решаю отложить выяснение этого вопроса до более подходящего времени.

– Прибыли, – сообщает наш транспорт, лавируя меж летящими аэроботами и гравициклами вниз.

«Флайер» прилеплен к одной из внутренних стен станции этаким наростом, флуоресцентно сияющим окнами и вывесками. Снизу, с пола площади, к нему ведёт шаткая многоколенная конструкция, отдалённо напоминающая пожарную лестницу. И не менее шаткий скрипучий подъёмник с другой стороны. И по ним даже кто-то передвигается!

Аэробот производит посадку на крышу, вызвав вздох облегчения, что нам не придётся преодолевать альпинистский подъём. И спуск, надеюсь, тоже.

– Ожидай, – произношу ИскИну, но дверь не отворяется.

– Пожалуйста, оплатите поездку, – в бесстрастном женском голосе мне чудятся недовольные нотки.

Вообще-то я планировала не платить, чтобы аэробот точно меня дождался. Но видимо, у пиратской техники и настройки с расчётом на таких же жуликоватых пиратов.

Чтобы не светить карточку, кидаю в щель несколько монет. Двери наконец-то распахиваются, все пять – включая верхний эвакуационный люк.

– Приятного пути, – желает ИскИн, но в тональности отчётливо мерещится «Скатертью дорожка».

– Ожидай, я скоро вернусь, – повторяю, снова глянув на подозрительно поскрипывающую конструкцию, с какого-то дива именуемую лестницей.

– Принято, – сообщает аэробот. Дожидается, пока мы выберемся, захлопывает двери и моментально взлетает.

– Эй! – возмущаюсь, отскочив.

Бросаю взгляд на киборгов в поисках поддержки, но наталкиваюсь на две совершенно непрошибаемые физиономии.

Только песец поднимает мордочку, приоткрывает глаз и успокаивающе лижет руку.

Погладив его по пушистому хвосту, вздыхаю: