— А девушка?

— А девушка за грибами! — надменно ответила Юля. — Погулять вышла!

Улыбка полковника, отскочив от нее рикошетом, сползла с лица, сменившись досадой. Но лишь на мгновение. Глаза его налились холодом, а на лице выступили желваки. Полковник, похоже, не привык, чтобы им пренебрегали.

После короткой внутренней борьбы Юля призналась себе, что этот мужчина — красивый, сильный, харизматичный — в другой ситуации мог бы ей приглянуться. Завадский все делал правильно. Его стремление понравиться именно ей — не Никите — было отточенным и выверенным до мельчайших деталей. И вроде все было при нем: рост, стать, широкие плечи и мужественное лицо… Настоящий полковник, подарок судьбы, быстро хватай — и беги! Но самодовольство повелителя, очевидное и ничем не прикрытое, откровенно ее раздражало. Кроме того, за внушительным фасадом, увешанным абордажными флагами, скрывалось еще что-то — неприятное и настолько отталкивающее, что с момента появления Завадского Юля успела его почти возненавидеть. И он это понял, потому что отвел взгляд и раздраженно произнес:

— Спрашиваю второй раз, чем вы тут занимаетесь?

— Приехали взглянуть на место происшествия! — бойко ответил Никита. — Вчера состоялась пресс-конференция в управлении МЧС, на которой ваши коллеги поведали журналистам о крушении самолета. Мы решили осмотреть место катастрофы, пообщаться со спасателями. Но, не странно ли, ни одного спасателя не обнаружили, кроме вас, естественно! Вы готовы дать интервью? Кстати, труп третьего пожарного нашли?

— Труп? — удивился Завадский. — Нет, пока не нашли! А разве вам сообщили, где конкретно упал самолет? С точным указанием координат?

— Зачем координаты? — Никита расплылся в улыбке. — Генерал Орлов дал четкую наводку на район. Село Каменный Брод, территория бывшей ИТК-17. Для умного достаточно! Особо искать не пришлось! У вас есть вопросы, а то, может, на наши ответите? Только побыстрее, нам до темноты пробежаться нужно по округе, очевидцев опросить!

— Что за вопросы?

Никита прищурился.

— Интересно, отчего вдруг не сразу сообщили о крушении самолета, а только через неделю? Фамилии погибших не назвали, а этот хлам, — кивнул он через плечо на обломки самолета, — сгорел давно и не здесь! Что вы тут устроили, товарищ полковник? Вводите в заблуждение общественность, прессу за нос водите! Интересно, МЧС постаралось или все-таки спецслужбы?

Завадский сделал шаг вперед так стремительно, что Никита отшатнулся, а Юля невольно дернула рукой с зажатым в ней шокером. Но Завадский остановился и посмотрел на него в упор:

— Что вы сказали?

— Никита, пойдем! — прошептала Юля, дергая его за рукав.

Но тот, с азартным блеском в глазах, подбоченившись, смотрел в лицо полковника.

— Повторяю, кто не понял, самолет разбился не здесь! — не сказал, а припечатал Никита. — У нас есть сведения, что катастрофа произошла гораздо раньше заявленной МЧС. Да и не стоила бы она такого шума. А еще у нас есть видео подлинного крушения…

Юля пнула Никиту, и тот, ойкнув, наконец, заткнулся. Завадский окинул их тяжелым взглядом, точно раздумывая, не придушить ли любопытных писак на месте.

— Я хочу увидеть эту запись! — помедлив, сказал он.

— У нас ее нет! — ответил Никита и покосился на Юлю, которая взирала на него с мрачным видом. — В смысле, с собой нет. Но мы можем ее обменять на правдивую информацию, которую хотелось бы использовать в статье!

Завадский подумал и затем хмуро кивнул.

— Хорошо! Договоримся! Я остановился в придорожном мотеле недалеко от Каменного Брода. В третьей комнате. Буду ждать вас с записью сегодня вечером. В восемнадцать ноль-ноль. Устроит это время?

— Вполне, — сказал Никита и толкнул словно окаменевшую Юлю плечом. — А сейчас нам пора!

Глупо, конечно, но повернуться спиной к Завадскому они решились не сразу, пятились с десяток шагов, пока не оказались возле пролома в ограждении. Все это время полковник, заложив руки за спину, не спускал с них глаз, буравил насквозь тяжелым взглядом. И, только оказавшись по другую сторону забора, Никита и Юля почувствовали себя в относительной безопасности. Они переглянулись и, не сговариваясь, припустили по лесу, не чуя под собой ног от пережитых волнений.

Они мчались между огромными соснами, напролом преодолевали кустарники, стрелой пролетели сквозь молодой березняк, старясь как можно скорее уйти от упавшего самолета, от странного полковника с тяжелым взглядом, от покинутой колонии, казалось, напичканной страхом и опасностью. Спотыкались о сучья, с трудом переводили дыхание. Ноги попадали то в скрытые ямы, то путались в траве. Юля с размаху приземлилась на четвереньки, ободрала ладонь, но лишь чертыхнулась от досады. Никита подал ей руку, и, даже не отряхнув джинсы, она рванула следом за ним, в душе проклиная тот день и час, когда согласилась на эту поездку. И только когда перед глазами возникло озера, они умерили бег, а затем остановились на лужайке среди редких сосен. Юля уселась на кстати подвернувшийся пенек. Никита устроился на траве, прислонившись спиной к дереву. По веткам над головой скакали сороки и что-то гневно горланили, видно, сердились на нежданных пришельцев.

— На кой ляд ты все ему выболтал? — сердито спросила Юля. — Думала, он нас прибьет на месте. Видел его ручищи?

Никита вяло махнул рукой.

— Сам не пойму, с чего меня разобрало? Чем-то он меня взбесил! Стоит, понты колотит, весь из себя крутой полковник. И врал как сивый мерин! Ну, я и разозлился!

Юля поджала губы.

— Оттачивай свое мастерство на брифингах! — зло сказала она. — Знаешь, как я испугалась?

— Чего бояться? — фыркнул Никита. — Подумаешь, полкаш из МЧС. Не съел бы он тебя, а меня тем более!

— Он такой же полковник МЧС, как я — балерина! — возразила Юля. — У него взгляд и манеры комитетчика.

— Да брось! — рассмеялся Никита. — Ты что, с первого взгляда отличишь комитетчика от обычного человека? По каким, интересно, признакам? Что-то я не помню, чтобы ты с ними общалась.

— Можно подумать, ты знаешь все о моем круге общения, — огрызнулась Юля. — Представь себе, знала одного. Он у Валерки в салоне машину покупал. Полмесяца от нас не вылезал. Вином поил, цветочки дарил. Душка-парень, а вот не нравился он мне, и все тут! Через месяц, наверно, как он машину купил, столкнулись мы с ним в магазине. Я ему: привет, Юрий Николаевич! А он подбородок вздернул и — мимо! Не увидел, не услышал, не узнал! И тогда я поняла, что мне в нем не нравилось. Взгляд! Он никогда в глаза не смотрел, а поверх головы. И в магазине также, поверх головы! И глаза — пустые!

— Ладно тебе! — отмахнулся Никита. — Осторожные они, провокаций боятся. Вдруг рядом жена ошивалась? Ревнивица! А тут ты нарисовалась, вся такая красивая. Шифровался мужик, что тут непонятно?