— Обещаю. — Гуров неохотно кивнул головой.

— Перед тем, как выпустить терпил, дверку пусть проверят саперы. Я не знаю, как именно, но она заминирована. Может так рвануть, что ни от кого мокрого места не останется.

В этот момент в конце улочки раздалась милицейская сирена. По неровному асфальту, покачиваясь и подпрыгивая, к месту происшествия спешил милицейский «уазик», за которым катила машина «Скорой помощи».

Дав все необходимые пояснения майору, старшему опергруппы, Гуров поспешил обратно в гаражный массив, вызвав туда команду саперов. Спустя четверть часа после его приезда к гаражу Халькина туда прибыли на эмчеэсовском «уазике» двое парней в камуфляже. Им хватило нескольких минут, чтобы разобраться в схеме минирования и обезвредить боезаряд, который представлял собой противотанковую гранату военной поры, очень коварно снабженную растяжкой.

Когда железная дверка, запертая хитро вмонтированным замком, наконец-то была открыта, Лев посветил в подземелье электрическим фонариком. В тускловатом после яркого, солнечного дня луче фонаря он увидел фигуры обнаженных людей, испуганно жавшихся по углам. Из подземелья потянуло тяжелым, удушливым смрадом.

— Выходите, не бойтесь — я из милиции, — громко сказал Гуров.

— Дайте хоть чем-нибудь прикрыться… — донесся из норы плачущий женский голос. — Они нас тут как скотину голыми держат.

Пошарив по гаражу, Лев нашел кое-какое тряпье — старые брюки, комбинезоны, синий рабочий халат… Первой из подземелья выбралась пожилая женщина лет пятидесяти с лишним. За ней девушка лет двадцати и мужчина лет сорока. Все трое выглядели истощенными и крайне ослабевшими. Волосы женщин спутались в бесформенные, грязные космы. Все они были должниками или родственниками должников банка «Самородок-VIP».

— Всем закрыть глаза, иначе ослепнете! — предупредил Гуров выбравшихся наружу. — Давно здесь находитесь?

— Да все по-разному… — закрыв глаза ладонями и всхлипывая, почти прошептала женщина. — Я тут уже почти два месяца, Анютка — месяц, Володя — три недели. Господи, за что ж нам такие муки?

Отправив недавних заложников на «Скорой» в больницу, Гуров, за неимением другого транспорта, поехал в управление на все той же «десятке» Халькина.

Станислав Крячко за минувший вечер и наступившее утро тоже успел немало побегать. Перед ним стояла им же взятая на себя задача — найти и задержать физкультурника Дергачева. Созвонившись с Цирюльским и его секретаршей, Стас, можно сказать, по крупицам составил предположительный адрес обитания их бывшего сотрудника. Как удалось определить общими усилиями, тот обитал где-то в Химках, в доме, рядом с которым был какой-то водоем (об этом вспомнила Ниночка, которой Дергачев как-то похвастал, что каждое утро купается в отличном, чистом пруду). И вот Станислав, прибыв в Химки, оказался перед весьма сложной проблемой — до́ма, который он себе представлял уже почти зримо, найти никак не удавалось.

Крячко раз за разом перечитывал бумажку, в которой его малоразборчивым почерком были изложены всевозможные варианты расположения обиталища беглого физкультурника. После почти часовых разъездов по Химкам он отправился в местный отдел МОБ, где, потрясая удостоверением оперуполномоченного главка и без конца порываясь к телефону, чтобы призвать подкрепление в виде командного рыка генерала Орлова, добился-таки своего — в течение часа в МОБ, побросав текущие и куда более важные дела, начали собираться химкинские участковые. Конечно, Стас вообще не был уверен, проживал ли Дергачев и на самом деле в Химках, а не в Ховрине, например. Но деваться было некуда — другой информацией он не располагал. К тому же проводить опознание Дергачева приходилось на основании им же самим впопыхах составленного фоторобота. Впрочем, справедливости ради, стоило отметить, что фоторобот Дергачева Станиславу удался.

И хотя по мере опознания, вернее, неузнавания участковыми человека на предъявленном им «портрете» шансы выяснить, где же обитал беглый физкультурник «Гайаваты», неуклонно падали, капризуля-Фортуна решила-таки явить свою милость и послала Станиславу в виде бальзама на его душевные раны молоденького участкового. Тот, к радости Крячко, подтвердил, что пару раз видел изображенного на фотороботе человека выходящим из подъезда одного из домов на улочке с громким названием Дементьев Тупик. Захватив с собой участкового, Крячко помчался на своем «мерине» в сторону ставшего необычайно близким его сердцу Дементьева Тупика.

Войдя с участковым, который представился Виталием, в крайний подъезд дома, Крячко начал методично, этаж за этажом обзванивать квартиры. На первых порах ему опять крепко не везло. Кто-то открывал дверь, выходил и смотрел на изображение подозреваемого, но не узнавал, кто-то просил показать фоторобот через дверной глазок и тоже не узнавал. Кого-то вообще не было дома. Дойдя до седьмого этажа, Стас уже начал было уточнять у Виталия, а не ошибся ли тот подъездом, домом, а то и вовсе микрорайоном, как вдруг все та же хулиганистая Фортуна снова послала ему удачу. Выглянув из-за двери квартиры на седьмом этаже, шустрая бабуська, чем-то похожая на мультяшную Шапокляк, мигом определила:

— Как же, как же! Живет, живет, живет! — затараторила она, выдавая слова с частотой стрельбы из пулемета «максим». — Вот, дверь напротив. Там, у Зинаиды Иванны квартирует… А он чего, набезобразил где-нибудь, раз его ищет милиция? — Бабуська кивнула в сторону Виталия.

— Нет, его ищет не милиция, — авторитетно известил Станислав, — а телепрограмма «Ищу тебя». Разве вы меня не узнали? Я — Игорь Кваша, ее ведущий. Что, не похож? Так я в жизни совсем не такой, как на телеэкране. Знаете, наши гримеры так разукрасят — мать родная не узнает. Ну, до свидания, спасибо вам большое.

Он направился к указанной двери, однако бдительная бабуська его остановила:

— Товарищ Кваша! А вы Иванне сейчас не звоните, дома никого нет. Она будет только поздно вечером — уехала в Царицыно к дочке. А ее квартирант всего пару часов назад куда-то убежал с большущей сумкой. То ли съехал, то ли еще чего…

Когда они зашли в кабину лифта, Виталий, который себя и до этого еле сдерживал, разразился громким хохотом.

— Ква… Кваша!.. Надо же такое придумать! Теперь бабка по всем соседям разнесет, что у нее был сам Кваша.

Но он ошибся… О, эти недоверчивые блюстительницы и надзирательницы подъездных порядков, гроза коммунальных квартир! Сколько мегатонн эмоций в кухонных и общедомовых баталиях выплескивалось и еще будет выплескиваться по их неуемной инициативе и при самом непосредственном участии!..

Как только незнакомцы скрылись за створками лифта (что бабуськой было строго проконтролировано через дверной глазок), она тут же сняла трубку телефона, ровесника того аппарата, по которому из Смольного когда-то отдавались распоряжения брать почты, вокзалы и мосты, и, набрав привычное «02», заговорила с дежурным, как со своим старым знакомым:

— Это кто там нынче дежурит-то? А-а, Костенька!.. Слушай, Костюш, это Ксения Фоминична из Дементьева Тупика. Тут до нас только что заходили какие-то люди. Один молодой, другой в годах. Молодой милиционером наряженный, что постарше — в штатском, оба при документах. Дескать, из милиции оба. Что у их там написано, я не разглядела, да это мне и ни к чему — я ж их сразу раскусила. Особенно штатского — морда самая что ни на есть бандитская. Интересовались Ивановой Зинаидой Иванной, что напротив меня живет. Мол, им евойного квартиранта надобно. Только брехня все это! Штатский знаешь, как себя назвал? Квашой, что по телику людей разыскивает. А я что, Квашу, что ль, не знаю? Вот и думается мне, что они нынче вечером опять нагрянут. Зачем? Так Иванна собирается квартиру продавать — к дочке переезжает. Дошло? Ну, здоровеньки бывайте, только я вам ничего не говорила!