– Ограбили! – снова встряла Мона.

– Хуже! Мертвый человек!

– Мертвый человек? В каком смысле? – не поняла Доротея.

– В прямом. В гостиной около серванта лежал мертвый человек. Мужчина.

– Владик? – догадалась Мона. – Но ты же сказала…

– Нет! Чужой, я никогда его не видела.

– Сердечный приступ? – предположила подруга.

– Убитый! – повысила голос Илона.

– Как… убитый?

– Господи! Элементарно! Я пришла домой, дверь была не заперта, а на полу в гостиной лежал убитый мужчина! Что тут непонятного?

– В смысле труп? – уточнила еще раз Доротея.

– О господи! Да! В смысле труп. Повторить еще раз? И рядом разбитый лев на шаре.

– Какой лев?

– Мраморный! Орудие убийства.

– Его убили львом? – поразилась Мона.

– Ну!

– Незнакомого мужчину? – переспросила Мона. – А откуда у него ключ? Ты дала ключ незнакомому мужчине?

– Никому я ключ не давала! – закричала Илона. – Я не знаю, как он открыл дверь, наверное, я утром забыла запереть.

– Может, это друг Владика? Или… нет! Знаю! Владик передумал, вернулся и застал грабителя! Они стали драться, и Владик нечаянно его убил. А потом испугался и удрал. Надо было вызвать полицию.

Доротея закатила глаза, а Илона стала мысленно считать до десяти.

– Полиция была, – досчитав, сказала Илона. – Приезжал майор Мельник…

– Молодой? – заинтересовалась Доротея.

– Не очень. Может, сорок или больше. С меня сняли отпечатки пальцев. Без кольца, между прочим. В смысле, майор был без кольца.

Мона ахнула и закрыла рот рукой.

– Ты что, подозреваемая? – удивилась Доротея.

– Конечно, подозреваемая! – уверенно заявила Мона. – Труп в доме! Что тут можно подумать? Что бы ты подумала на их месте? Поверила, что он пришел сам?

– На льве должны быть отпечатки пальцев, – заметила Доротея.

– На нем отпечатки Илоны, а свои убийца стер. Сейчас никто не оставляет отпечатков, все грамотные.

Илона и Доротея переглянулись. Возражать Моне не хотелось, да и бесполезно. Девушки помолчали.

– Вряд ли подозреваемая, – рассудила Доротея. – Если бы заподозрили, сразу бы арестовали. Они все психологи и поняли, что Илона не убийца. И вообще хватит ныть! Я принесла коньяк и голодная как волк.

– Я не пью коньяк, – уточнила Мона. – И на ночь не кушаю.

– Значит, будешь сидеть и смотреть, – без всякого сочувствия отозвалась Доротея. – Илона, накрывай!

– Это еще не все, – сказала Илона, суетясь, расставляя тарелки и раскладывая вилки и ножи.

Доротея достала из буфета рюмки.

– Тебе ставить? – спросила у Моны.

– Ставь, – решилась Мона. – Я немного. Что значит, не все?

– У нас в музее ЧП, кто-то забрался в запасники и перевернул ящик с краеведческими материалами. Шефа чуть инфаркт не хватил!

– Моего тоже чуть не хватил, – вспомнила Доротея. – А ведь молодой еще. Сравнительно.

– Кража? А как они попали в запасники? Там же везде сигнализация?

– Как раз там нет, там всякая ерунда. И замок барахлит. Туда почти никто не ходит.

– К вам в архив тоже забрались? – Мона обернулась к Доротее.

– К нам? – удивилась Доротея. – Никто к нам не забирался, с чего ты взяла?

– Ты же сама сказала, что у шефа инфаркт!

– У Моти по другой причине.

– Живой хоть?

– Пока живой.

– Давайте за успех! – предложила Доротея. – И чтобы все закончилось хорошо!

– Что закончилось? – спросила Мона.

– Неудачи закончились. Поехали, девочки!

– Чокаться будем? – Мона взяла рюмку с коньяком.

Илона и Доротея снова переглянулись.

– Ну, ты совсем! Конечно, будем.

Они чокнулись и выпили. Мона сморщилась и закашлялась.

– Молодой или старый? – решила вернуться к обсуждению страшного Доротея. – Жертва, в смысле.

– Молодой вроде, фамилия Рудин. Николай Рудин. Майор Мельник спрашивал про него, а я ни сном ни духом.

– А контур нарисовали? – вновь влезла Мона.

– Какой еще контур?

– Мелом. Так всегда делают, если труп, я видела в кино. Рисуют мелом и опечатывают дверь.

– Ничего они не рисовали и не опечатывали.

– Почему?

– Господи, да откуда я знаю! – закричала Илона. – Я все равно туда не захожу, тем более автопортрет пропал…

– Какой автопортрет?

– Прабабушкин. Помните, висел над пианино?

– Что значит пропал?

– А то и значит! Пропал! Одна рама осталась. Я только ночью заметила, когда они уехали…

– Ты пошла туда ночью?! – Мона была потрясена. – Одна? Туда, где лежал убитый?

– Его же уже увезли, – заметила Илона. – Я вдруг вспомнила… Знаете, меня прямо в жар бросило: а где автопортрет? Встала и пошла. Ужас! Полчаса стояла под дверью, боялась войти.

– Я бы ни за что не вошла! – ужаснулась Мона. – Мало ли…

– А я бы вошла! – сказала Доротея. – Его же увезли, все обыскали. Илон, они обыскали дом?

– Понятия не имею, я сидела на кухне. Наверное, обыскали.

– Но ты не уверена? То есть второй мог находиться где-то в доме или на чердаке? – спросила Доротея. – Когда ты вернулась домой, он мог еще быть в доме.

Девушки переглянулись, потом как по команде посмотрели на темное окно, потом Мона перевела взгляд на потолок.

– Да ладно, никого там нет. – Илона не выглядела уверенной. – Будет он там сидеть, как же! У меня есть ликер, будете?

– Буду! – сказала Мона. – Терпеть не могу коньяк.

Илона вышла. Мона прошептала, косясь на дверь:

– А если это Илона? В смысле увидела грабителя и бросилась! А потом от потрясения забыла.

– Что ты несешь? – возмутилась Доротея. – Илона мухи не обидит!

– В состоянии транса от грозы! Помнишь, какая была гроза? А Владик увидел и ушел из дома, чтобы не давать показания.

– Его убили днем, когда Илона была на работе!

– Не факт! Может, ночью. Иногда трудно определить. Ты же не читаешь детективы, а я читаю. Экспертиза часто ошибается.

– Это же выдумки – твои детективы!

– Не факт, – повторила Мона. – Откуда, по-твоему, они берутся?