Но ничего не произошло. Ёнмираны поклонились Ёншину и в сопровождении Туанхо направились к околице. Но, когда проходили мимо меня, Хансо-ран остановился.

Принц насторожился. Винхо подобрался. Рука Туанхо легла на рукоять меча, а ёнмиран крикнул, обращаясь к Ёншину:

— Ваше высочество! Эта женщина — ведьма! И этот черный демон рядом с ней накличет на вас беду!

Поднялся ропот. Взгляды стали колючими, словно и не жила я в деревне долгое время. Чтобы превратиться в толпу, людям понадобилось время, равное трем ударам сердца.

Нюта прижалась к ногам. Даша, почуяв опасность, вздыбила шерсть. А я приготовилась драться и погибнуть в неравной борьбе, потому что из боевых навыков у меня имелось только умение кидать нож.

Неожиданно рядом встал Винхо. Потом сквозь толпу пробился Сунунг. Лук в его руках был готов к бою, а наконечник стрелы смотрел в грудь Хансо-рана:

— Я скорее поверю, что это ты — колдун! — гулко прозвучал его голос.

А мои ученики пробирались ближе, и вскоре взяли меня в кольцо, не подпуская тех, кто поверил ёнмирану. Даже Куён попыталась подойти, но её вовремя перехватил отец.

Ёншин разборок не допустил:

— Даже если Стелла — ведьма, то она на моей стороне. А я не разбрасываюсь союзниками.

И толпа отступила.

Ёнмираны ушли. Деревня вернулась к повседневной жизни, но холод, возникший между нами, не рассеялся. Я все чаще натыкалась на ледяные взгляды, а во след собакам летело шипение. Больше всего доставалось ласковой Нюте — пнуть ротвейлера никто не решался. Дошло до того, что я перестала оставлять собак одних даже в доме.

В этой молчаливой войне мои ученики остались на моей стороне. Воины установили дежурства, так что будки с молодняком ни на минуту не оставались без присмотра. Так же, после того, как я нашла в миске Даши иглы, усилился контроль за кормами.

Принц не сразу заметил напряженность. Но когда понял, в чем дело, пришел в ярость. Его выступление деревенские запомнили надолго. И пакостить перестали. Правда, особой любви между нами тоже не возникло — слова Хансо-рана все еще звучали в ушах.

Визит ёнмиранов тоже долго не забывался. Из-за полной таинственности стали рождаться слухи. Одни утверждали, что воины Магнолии готовы поддержать принца, другие шептались, что они принесли Его Высочеству последнее предупреждение министра, и над головой Ёншина уже занесен меч палача.

Сам принц не опровергал, но и не подтверждал ни одну из догадок. А потом собрался и уехал, прихватив с собой Туанхо. Но перед этим долго убеждал меня не бояться и не бросать обучение людей:

— Поверь, твои знания важны для всей нации. Поэтому не только обучай, но и записывай все, что вспомнишь. И не беспокойся, твои ученики получили приказ охранять и тебя, и твоих собак. А о питомнике сама позаботишься.

После беседы с Его Высочеством я немного успокоилась. Все же те, кто у меня в учениках ходил, уже успели стать воинами. Многие из них носили в волосах заколку, а кое-кто и вовсе собрал волосы в знак появления внука. А из-за ранних браков дедушками здесь становились в полном расцвете сил. Так и получалось, что под моей командой оказался небольшой военный отряд из пятнадцати человек.

И работы нам хватило.

Деревенские не посмели ослушаться прямого приказа принца, так что и еду мы получали качественную, и навредить собакам никто не пытался. Но когда дело дошло до отбора недавно народившихся щенков, оказалось, что всех их какой-то мор выкосил.

Я перепугалась. Вакцин в этом мире не существовало, ветеренария, насколько я поняла, вообще находилась в зачаточном состоянии, и касалась больше коров и лошадей. Собак лечить в этом мире пока не додумались.

Я ввела строгий карантин. К молодняку входить теперь разрешалось, только сменив верхнюю одежду и переобувшись. Своих девчонок вообще посадила дома, выводя только там, где не бегали местные собаки. Прививки прививками, но кто его знает, что за зараза.

Успокоил меня Сунунг. Ворвался во двор, отбросил лук, с которым ходил на охоту и зло объявил:

— Нет никакой заразы! Эти… сами собак потравили.

— Ты о чем? Как это — потравили? Кто? — у меня в голове не укладывались слова лучника.

— Да вот так! Решили, что лучше убить, чем позволить вселиться в собак демонам!

— Бред! — ноги стали ватными, благо пхенсан оказался рядом, — Какие демоны?

— Они до сих пор помнят слова Хансо-рана. И считают, что он прав.

— А… что же делать? — впервые за все время я почувствовала себя по-настоящему беспомощной.

— То же, что и раньше, Мастер — учить нас и воспитывать тех собак, что есть.

А молодняк меня радовал. Отбраковать пришлось всего нескольких особей, так что сейчас в будках располагались десять служебников, и та палевая, за которую отвечала Куён. Девочка старательно выполняла свои обязанности, так что я только радовалась, глядя, как она обучает малышку тем или иным командам.

Остальные тоже не ленились. Щенки, ставшие крепкими подростками, отличались добрым нравом и хорошей психикой. А еще очень хорошо усваивали норматив. Так что к лету я планировала потихоньку ставить некоторых на рукав.

— Куён, твою Плюшку тоже будем на защиту ставить! Пусть она и ласковая, но постоять за тебя должна!

Клички щенкам давала я. Щенок Куён быстро отъелся, потолстел, так что пришлось даже на диету сажать. Понятно, когда «кабачком на ножках» выглядит лабрадор, хотя ему тоже не полезна такая кондиция, но для рабочей дворняжки лишний вес мог привести к катастрофе. Дисплазии я не желала ни одному из своих питомцев.

Так, день за днем мы дожили до весны. Растаял снег, прошла распутица, дороги между деревнями стали удобными, и по ним засновали путники. Крестьяне торопились возделать поля, и купцы доставляли им инструменты, беря взамен сухие целебные травы и оставшуюся соль. Женщины тоже не дремали — в плетеных коробах торговок лежали гребни, серьги, шпильки: долгой зимой их вырезали из дерева.

Наша скрытая в лесах деревня тоже не осталась в стороне. Женщины и немногие мужчины, прихватив незамысловатые товары, уходили узнать новости и прикупить самое необходимое. И вести, что они приносили, не радовали.

Громом среди ясного неба разнеслась над страной весть, что во дворце вскрыли гнойник — заговор против канцлера, отца Вдовствующей Императрицы. И виновным в этом признали Его Высочество Ёншина.

Вовлечены оказались все слои: от министров, до простолюдинов. Аресты накрыли столицу частой рыболовной сетью, мало кто из заговорщиков спасся. Но, несмотря на пытки, ни один не выдал принца, так что выдвинуть против него обвинения не смогли.

В конце весны несколько дней столичные жители содрогались, наблюдая казни. Дворян казнили, отрубая головы. Простолюдинам повезло меньше: их руки и ноги привязывали к волам и гнали животных в разные стороны. Но даже перед страхом смерти уста терзаемых не произнесли столь желанного канцлером имени.