адмирал флота сэр Артур Уилсон (1842–1921). За свою фанатичную преданность делу, отсутствие амбиций и нелюбовь к внешним атрибутам власти, а также суровость характера и немногословность его называли «Старый Арт», а иногда просто – «Буксир». Он пользовался уважением на флоте, но в Адмиралтействе у него было мало сторонников. Те качества, которые помогли ему подняться по карьерной лестнице, в министерстве превратились в балласт и помеху. Даже Фишер признавал, что на суше от неповоротливого и упрямого «Буксира» мало толку. Черчиллю хватило пары бесед с адмиралом, чтобы понять невосприимчивость его правой руки к новому, а также осознать тот простой факт, что устаревший взгляд «Старого Арта» на многие важные вопросы не позволит сформировать продуктивный тандем. Уилсон был отправлен в отставку уже через месяц. Одно время Черчилль подумывал вернуть на службу Фишера. Но в 1911 году он на этот шаг не решился. На место Уилсона пришел адмирал сэр Фрэнсис Бриджмен (1848–1929), до этого командовавший Флотом метрополии. Проработав с ним вместе год, Черчилль понял, что и этот флотоводец ему не подходит. Не без проблем, вызванных возмущением в парламенте и попыткой консерваторов использовать Бриджмена для удара по первому лорду, в результате чего даже пришлось эскалировать вопрос на уровень короля, адмирал был снят с занимаемой должности. Первым морским лордом 9 декабря 1912 года был назначен адмирал принц Луис Баттенберг (1854–1921), который войдет в историю Англии скорее не своими успехами на флоте, а достижениями своих потомков. За три месяца до его кончины на греческом острове Корфу на свет появится его внук – Филипп (ум. 2021), который в 1947 году свяжет себя узами брака с принцессой Лилибет – будущей королевой Елизаветой II (род. 1926).

Одновременно с заменой первого морского лорда Черчилль также обновил состав Совета Адмиралтейства и изменил существующие правила: если раньше начальники департаментов эскалировали проблемы исключительно на уровень курирующих их морских лордов, то теперь у них появилась возможность прямого общения с министром. В целом подход Черчилля был направлен на замыкание на себе основных информационных потоков и получение максимальных полномочий для принятия решений. Подобная практика вызвала критические замечания со стороны парламента. Одни депутаты утверждали, что «сосредоточение власти в руках отдельных членов или тем более отдельного члена Совета противоречит традициям управления военно-морским флотом», другие, констатируя, что управление Советом «очень запутано», призывали «вернуться к коллективной ответственности». Словно щитом, Черчилль отбивался от этих нападок и предложений отсылкой к принципу соответствия ответственности и полномочий, прекрасно сформулированному Уильямом Питтом-старшим (1708–1778): «Оставаясь ответственным, я должен управлять и не стану нести ответственность ни за что, чем не управляю»{100}.

Со стороны самих флотоводцев также не встретила поддержки манера Черчилля вмешиваться в различные вопросы, выходившие за рамки его компетенций. «Его фатальной ошибкой, – считал командующий Флотом метрополии вице-адмирал Джон Джеллико (1859–1935), – была неспособность понять всю свою ограниченность и безграмотность, как гражданского лица, в военно-морских вопросах». При этом политик не просто подключался к решению чисто технических задач, но и неизменно настаивал на своем мнении. А последнее он делать умел. Однажды в момент острой дискуссии с главой разведывательного управления адмиралом Реджинальдом Холлом (1870–1943) он заметил, что его собеседник что-то бубнит себе под нос. Черчилль прервал свою речь и уточнил, что происходит. «Я повторяю, что меня зовут Холл, поскольку если я и дальше буду вас слушать, я поверю, что мое имя Браун», – ответил адмирал{101}. Черчиллю и дальше придется регулярно вступать в противоборство с экспертами, иногда добиваясь своего, иногда терпя поражение, иногда предлагая свежие и здравые идеи, иногда толкая всех на скользкий путь катастрофы.

Введение новых правил и новых лиц не было самоцелью. Черчилль стремился создать податливую и отвечающую его требованиям машину управления, которая позволила бы ему реализовать задуманное. А в отличие от предыдущих возглавляемых им ведомств на этот раз планы у него были масштабные и, как обычно, направлены на конкретный результат. Последнее обстоятельство особенно прельщало его в должности первого лорда. «Наконец, я теперь могу нести хорошие яйца, вместо того чтобы царапаться, окруженный пылью и кудахтаньем», – комментировал он свое положение{102}.

Укрупненно все изменения в Королевском флоте, проведенные Черчиллем в период с 1911 по 1914 год, можно свести к четырем основным блокам. К первому относится создание Военно-морского штаба, а также внедрение новых принципов планирования и управления знаниями. Придя в Адмиралтейство, новый министр был неприятно удивлен отсутствием какой-либо формализованной процедуры планирования, а также стойким неприятием к ней членов Совета Адмиралтейства, которые отдавали предпочтение эксперименту и принятию решений в зависимости от обстоятельств. Наш герой сам был сторонником итерационного подхода, часто меняя свои взгляды под действием вновь вскрывшихся фактов и полученных результатов, но принятые в управлении ВМФ вольности показались избыточными даже ему. Он настаивал, что в связи с постоянными изменениями и появлением новых условий должна появиться группа специально обученных специалистов, отвечающих за анализ внешней среды и проработку деталей военно-морской стратегии.

Приступив к формированию подобной группы офицеров, Черчилль пришел в недоумение от качества подготовки кадрового состава и отсутствия «систематического образования в вопросах общей стратегии и тенденций развития международной политики». Каждый учился самостоятельно, опираясь на свой опыт. «Я обнаружил, – возмущался политик, – что в течение всей службы у офицера не было ни одного момента, когда он был обязан прочесть хотя бы одну книгу о ведении военно-морских сражений или сдать хотя бы элементарный экзамен по военно-морской истории». Черчилль инициировал написание официального учебника по военно-морской стратегии, а также предложил проведение двух– или трехмесячной стажировки штабных офицеров во внешнеполитическом ведомстве для «понимания специфики текущих международных событий, а также их возможного влияния на наши интересы» и в Министерстве торговли для получения представления о коммерческих интересах и вопросах гражданского судоходства. Также благодаря его стараниям в Королевском морском военном колледже в Портсмуте открылся специальный курс подготовки штабных офицеров. Ключевую же роль в изменении устоявшихся практик Черчилль отводил Военно-морскому штабу, который в его понимании был не только органом планирования, но и базой знаний. «Штаб должен стать мозговым центром, превосходящим по своему потенциалу способности любого человека, каким бы одаренным и усердным он ни был, – указывал первый лорд в своем меморандуме в январе 1912 года. – Штаб должен обеспечить последовательные научные и теоретические изучения вопросов военно-морской стратегии и подготовки к войне. Он должен служить инструментом, способным сформулировать любое детальное и тщательно проработанное решение, которое будет принято или может быть принято высшими должностными лицами»{103}.

Указанные реформы были своевременны и необходимы, но, как верно заметил однажды сам Черчилль, «одно дело увидеть путь, лежащий впереди, и совсем другое – быть в состоянии по нему пройти». Он приступил к созданию штаба сразу же после назначения в Адмиралтейство. Спустя всего несколько дней он подготовил пространный меморандум, обосновывающий необходимость оргштатных изменений. Спустя два месяца – в начале января 1912 года – он представил второй меморандум, описывающий цели штаба, примерную структуру, требования к кандидатам, правила взаимодействия с руководством Адмиралтейства и Штабом сухопутных сил. В том же месяце он объявил о создании нового структурного подразделения. Но этой активности было недостаточно. Штаб должен был начать функционировать и решать возложенные на него задачи. А учитывая имеющееся на флоте сопротивление и отсутствие подходящих кадров, для начала полноценной работы нужно было время. Черчилль и сам это понимал, жалуясь супруге в марте 1912 года, что подготовленные штабистами планы «содержат совершенно глупые детали, которые вызывают у меня беспокойство». «Просто удивительно, насколько мало офицеров обладает широким взглядом на войну», – сокрушался он. Схожие мысли он озвучит через несколько месяцев