– Каким же образом это произошло? – проявил интерес Морис.

– Девушка лежала, обёрнутая водорослями.

– Избавлялась от целлюлита? – спросила Мирослава.

– Точно! Откуда ты знаешь? – подозрительно спросил Шура. Он знал, что салон красоты – не то место, куда ходит его подруга детства. Если только по работе.

– Я не знаю, я предполагаю.

– Что ж, ты правильно предполагаешь.

– И кто же её удушил? Мастер по обёртыванию?

– Шутишь?! Эта дама ни при чём.

– По-твоему выходит, что мастер просто сделала вид, что не замечает, как убийца душит её клиентку.

– Если бы! Мы тогда могли бы у неё хотя бы узнать, кто убийца.

– Шура! Не темни.

– Мастер обернула клиентку, и тут её вызвала к себе хозяйка салона.

– И она ушла, оставив кабинет незапертым? – не поверила Мирослава.

– Представь себе! – торжествующе воскликнул Шура.

– Не пойму, чему ты радуешься? – Мирослава озадаченно посмотрела на друга.

– Да я вовсе не радуюсь! – возмутился он.

– Ты предполагаешь, что в отсутствие мастера кто-то мог войти в кабинет и расправиться с клиенткой?

– Именно так я и думаю. Предполагаю, что за ней вообще следили.

– Кто?

Наполеонов пожал плечами и проговорил ворчливо:

– Для детектива ты задаёшь слишком много вопросов.

– По-моему, работа детектива как раз и заключается в задавании вопросов, – заступился за Мирославу Морис.

– Умник! – сердито бросил ему Шура.

– Погибшая молода? – спросила Мирослава.

– Угу. Но не в этом суть.

– А в чём?

– Слава, представляешь, она худая! Как щепка! Откуда у неё мог быть целлюлит?

– Шур, у худых он тоже бывает.

– Вот не знал. – Шура почесал макушку и спросил: – А у тебя есть?

– Наверное, – улыбнулась Мирослава простоте и наивности друга.

– А ты что, не знаешь? – засомневался он.

– Я не рассматривала себя на предмет целлюлита, – хмыкнула Волгина.

На этот раз улыбнулся Морис. Он много раз видел Мирославу в купальнике, впрочем, как и Шура, и не заметил у неё никакого целлюлита.

– Я вообще не понимаю, – продолжал возмущаться Наполеонов, – его видно невооружённым глазом или нет?!

– Если присматриваться…

– И что в нём такого особенного? – продолжал допытываться Наполеонов.

– Ничего, – пожала плечами Мирослава.

– Он что, уродует?

– Шур! Тебе нравятся полотна Рубенса, Тициана? – ответила Мирослава вопросом на вопрос.

– Конечно! Ещё спрашивает она!

– Так вот, у моделей этих художников он наверняка был.

– Ты уверена? – Наполеонов уставился на неё озабоченным взглядом.

Она кивнула.

– Что-то я ничего подобного не замечал… – задумчиво произнёс он.

– Значит, и у современных женщин, которые кидаются от него на стену, ты бы тоже ничего не заметил.

– Зато как наживаются на этих женских фобиях косметологи!

– Угу.

– Надо внести в Думу предложение! – неожиданно заявил Наполеонов.

– Какое?

– Узаконить целлюлит, а всех, кто выступает против него, штрафовать.

Миндаугас расхохотался.

– Оригинально, – рассмеялась и Мирослава. – У тебя есть какие-нибудь версии?

– Ну… – уклончиво протянул он.

– Понятно, – сделала заключение она.

– Пока мы выяснили, что с мужем у них не всё шло гладко.

– Он завёл любовницу?

Наполеонов покачал головой:

– Сомневаюсь. Хотя не исключено…

– То есть?

– Всякое может быть, – опять ушёл от прямого ответа Наполеонов.

– Насколько я понимаю, у мужа есть алиби?

– Прозорливая ты моя, – хмыкнул Шура.

– Не нужно быть ясновидящей, чтобы догадаться об этом. Не будь у него алиби, ты бы уже вцепился в него мёртвой хваткой.

– Он на момент убийства был в другом городе.

– Но всё-таки ты не сбрасываешь его со счетов?

– Не сбрасываю, – признался Наполеонов. – Что, если жена так достала его, что он нанял киллера?

– Рискованно…

– Он бизнесмен.

– Владелец ночного клуба?

– Нет, модельного агентства. Люди этого типа, как известно, любят шампанское!

– Все? – усомнился Морис.

– Викинг, ты что, не слышал их любимую присказку – кто не рискует, тот не пьёт шампанского?

– Я не викинг.

– Все вы там, – Шура кивнул на виднеющееся в окне заходящее солнце, – одним миром мазаны.

Его кивок на заходящее солнце мог обозначать только одно – запад. Детективы не сочли нужным вступать с упёртым Наполеоновым в прения.

– Если бы она не пошла в салон, то осталась бы жива! – неожиданно не только для детективов, но и для самого себя произнёс Наполеонов.

– С чего это ты взял? – подозрительно спросила Мирослава. – Ты сам говорил, что за ней следили.

– Это только моё предположение. А на самом деле в открытое окно мог влезть кто угодно. Хотя бы маньяк. Увидев беззащитную женщину, он расправился с ней. А она и пикнуть не успела.

– Что ж, как одна из версий эта тоже имеет право на существование.

– А отсюда вывод, – воодушевился следователь, – не ходите, дамы, по салонам и не тратьте мужнины деньги. Мужу они ох как нелегко достаются.

– Не все женщины тратят на салоны деньги мужа, – резонно заметила Мирослава.

– Из тех, кто ходит в салоны, 99,9 % тратят не свои деньги, – упорствовал следователь.

Мирослава просто отмахнулась от него и спросила:

– Ты сказал, что мастера вызвала к себе владелица салона?

– Точно.

– У них принято дёргать сотрудников в разгар рабочего дня?

– Выходит, что так.

– Ты не узнал, зачем именно она её вызывала?

– Узнал. – Наполеонов скорчил уморительную рожицу.

– Не поделишься информацией? – улыбнулась Мирослава.

– Поделюсь, но боюсь, что Дон будет ржать, как жеребец. – Наполеонов многозначительно кивнул на дремавшего в кресле кота.

– С чего бы это? – удивилась Мирослава.