Взгляд Мориса тоже выражал недоумение.

– Ладно, – Наполеонов махнул рукой, – она хотела посоветоваться с ней, какие штанишки надеть на Милану.

Увидев, как вытянулись лица детективов, Шура остался доволен произведённым эффектом.

– Какие штанишки? На какую Милану? – спросили детективы почти в один голос.

– Милана – кукла!

– Кукла?!

– Кукла, кукла! – Шуре доставляло удовольствие водить друзей за нос.

– Кончай прикалываться! – резко сказала Мирослава.

– Я не прикалываюсь, – сделал вид, что обиделся Наполеонов. И снизошёл до объяснения: – Просто хозяйка салона красоты изготавливает кукол и сама шьёт для них одежду. А за советами обращается к своим сотрудникам.

– Ко всем?

– Не знаю. Но к этой вот обратилась.

– Ага, – сказала Мирослава и спросила: – И сколько лет владелице салона?

– Тридцать! – хмыкнул Шура.

– Немало.

– И не говори! Ей давно замуж пора, а она всё в куклы играет, – жалостливо проговорил Наполеонов.

– Ну и злыдень же ты, Шура! – сказала Мирослава.

– Это ещё почему? – удивился он.

– Твоя мама уже сколько времени пытается пристроить тебя в хорошие руки, а ты упираешься.

– В хорошие руки, – обиделся Наполеонов, – я что, кот, что ли?

Подруга детства улыбнулась.

– И потом, я совсем другое дело! – продолжал возмущаться Шура.

– Не скажи. К тому же понятие «выйти замуж» давно устарело.

– То есть?

– Ну вот скажи, что изначально вкладывалось в словосочетание «выйти замуж»?

– То и вкладывалось, выйти замуж и жить с мужем.

– Не совсем так. Выйти замуж означало, что женщина будет жить за мужем.

– Ну?!

– Много ли ты сейчас знаешь женщин, которые живут за мужем?

Наполеонов пожал плечами.

– Вот видишь! Зато всё больше появляется мужчин, которые живут за женой. Следовательно, нужно говорить не «жениться», а «выйти зажену».

– Что за словесную ерунду ты состряпала?

– Никакой ерунды! Одна сплошная логика. Сам посуди, слово «замуж» состоит из двух частей – «за» и «муж». Так же и со словом «зажену», оно состоит из «за» и корня «жен».

– Моё ухо такое слово не воспринимает.

– Вот погоди, – пообещала Мирослава, – скоро заженов будет становится всё больше, и твоё ухо это слово будет воспринимать как миленькое.

Морис не выдержал и расхохотался.

Шура посмотрел на него сердито, безмолвно обвиняя в отсутствии мужской солидарности.

Но Миндаугаса его взгляд не пронял. Тогда Наполеонов заявил капризно:

– Я, между прочим, голодный.

– Скоро жаркое подойдёт, – меланхолично отозвался Морис.

– А ты не мог поставить его готовиться раньше?

– Ты же не предупредил, что приедешь.

– А она тебе ничего не сказала? – Наполеонов кивнул на Мирославу.

– Нет, а должна была? – удивился Миндаугас.

– А как же?! – всплеснул руками Наполеонов. – Ты что, не заметил, что она насквозь пронзает взглядом пространства и сердца?

– Не заметил, – без намёка на улыбку ответил Морис.

– Беда с вами, приехавшими оттуда, – Шура снова кивнул на солнце за окном, – полное отсутствие юмора!

– Шура, ты лучше мне скажи, – строго спросила Мирослава, – у тебя есть ещё подозреваемые, кроме мужа погибшей?

– Куча!

– А подробнее?

– Убитая была второй женой.

– И что?

– До этого у её мужа была первая жена!

– На свете полно мужчин, у которых есть первая, вторая и даже третья и четвёртая жёны. Если бы они все убивали друг друга…

– То, – быстро перебил её Наполеонов, – было бы «не десять девчонок на девять ребят», а наоборот!

– Во‐первых, у тебя устаревшие сведения, молодых девушек и парней сейчас примерно поровну.

– Это за счёт гастарбайтеров! – Наполеонов покосился на Мориса. Но тот его в упор не замечал.

А Мирослава показала Шуре кулак и добавила:

– По-моему, ты хочешь остаться без ужина.

– А что я такого сказал? – сразу пошёл на попятную Наполеонов.

– Ты что же, подозреваешь первую жену Сафронкова? – не отставала Мирослава.

– А почему нет?

– Я уже тебе сказала…

– К тому же, – перебил он её, – есть ещё одна девушка, с которой, несмотря на её красоту и молодость, я бы не стал снимать подозрения.

– Кто это?

– Дочь погибших одноклассников и друзей Сафронкова.

– Она, наверное, ещё ребёнок.

– Не совсем. Студентка.

– А ты видел её?

– Нет, но собираюсь навестить.

– Откуда же ты знаешь, что она красивая?

– Со слов других.

Мирослава фыркнула.

– Через десять минут я начну накрывать на стол, – предупредил Морис и направился к духовке.

Шура потянул носом воздух и довольно потёр руки.

– Ты останешься у нас ночевать? – спросила Мирослава Наполеонова.

– Ну если вы меня очень попросите об этом, – важно заявил Шура.

– Ага, на колени встанем, – хмыкнула Мирослава и добавила: – Если останешься ночевать, то иди и загони свою машину в гараж. Тут тебе слуг нет.

– Друзья ещё называются, – проворчал Наполеонов и поспешил выйти за дверь.

Вскоре все уже сидели за столом. После жаркого убрали тарелки и расставили чашки для чая. На середину стола Морис водрузил блюдо с пирожками. Шура обрадовано потёр руки. О деле задушенной в салоне красоты женщины больше не упоминали. Наполеонов рассказал о том, что его мама Софья Марковна Наполеонова в мае собирается поехать к подруге в Питер, зовёт его с собой. Но Шура даже не мечтает о том, что ему удастся вырваться с работы хоть на пару деньков.

– Бедненький, – посочувствовала Мирослава и погладила Шуру по голове.

– Да уж, не богатенький, – горестно вздохнул он, – работаешь, работаешь, и нет тебе ни денег, ни славы.

– Не прибедняйся, Шурочка! И зачем тебе какая-то другая слава, кроме меня? – улыбнулась Мирослава.

– Так мне же завидно! Вон какая слава у Шерлока Холмса или у Эркюля Пуаро!

– Так они же книжные детективы, а ты настоящий.

– Слушай, Слава, – неожиданно загорелись глаза следователя, – скажи тёте Виктории, чтобы она написала обо мне книгу, – он почесал висок, – вот, например, «Следователь Наполеонов ведёт расследование» или «У следователя Наполеонова нет нераскрытых дел».