Но это было не так уж плохо, потому что лицо девушки излучало сочувствие и заботу — лекарство, которое ему сейчас требовалось в двойной дозе. С него градом бежал пот, Сэнди показалось, что влага хлюпает в туфлях, но из-за бешеного стука сердца не слышал этого звука, как и заданного вопроса.

Кейт повторила погромче:

— Я спросила, чего ты наглотался?

Сэнди догнал и поймал свой голос в пещерах глотки — увертливый хрип, пересохший, словно ложе ручья жарким летом, до самых саднящих легких.

— Н-ничего!

— Боже мой! Значит, сильно накрыло. Иди сюда, приляг побыстрее.

С отстраненностью, словно наблюдая за происходящим равнодушными глазами Багиры, Сэнди увидел, как его быстро наполовину довели, наполовину дотащили до дивана с желтым одеялом. Когда-то очень-очень давно, в раннем плейстоцене он сидел на этом диване, ел омлет и пил пиво. Сейчас стояло милое солнечное утро. Сэнди, опустив веки, отгородился от него и сосредоточился на вдыхании-выдыхании воздуха, в котором витал аромат лимона.

Кейт нажатием кнопки прикрыла солнце гардинами, в полумраке подсела к нему и взяла за руку. Пальцы девушки с ловкостью профессиональной медсестры нашли пульс.

— Я так и знала — жуткое перенапряжение, — сообщила она. — Пока не вижу, из-за чего. Перетерпи худшее, потом расскажешь. Если захочешь.

Прошло несколько минут. Бултыхание сердца утихло. Пот, струившийся из пор, остыл, пропитав одежду. Сэнди начал дрожать и вдруг, безо всякого перехода, поймал себя на том, что всхлипывает. Не плачет — глаза оставались сухими, — но всхлипывает мощными отрывистыми толчками, как будто в живот раз за разом бил невидимый кулак.

Чуть погодя Кейт накрыла его толстым шерстяным зимним одеялом. Сэнди много лет не ощущал прикосновения такой шершавой плотной ткани. Люди нынче спали на надувных матрацах, обогреваясь струей теплого воздуха. Одеяло породило обрывки детских воспоминаний. Руки сами собой натянули его на голову, ноги согнулись в коленях в позе эмбриона, Сэнди повернулся на бок и как по волшебству уснул.

Проснувшись, он ощутил удивительную расслабленность. Словно его хорошенько почистили внутри. Сколько времени? Он взглянул на часы. После того, как он задремал, прошел почти час. В уме царила не только тишина.

Он молча подобрал нужное слово и попробовал его на языке.

Покой.

Но почему?..

Сэнди рывком поднялся. Никакого покоя нет, не должно быть, не может быть! Этот мир и покой несовместимы. Неизвестный визитер из Парелома, сидящий в штаб-квартире «ЗК», должно быть, догадывается — или уже догадался! — что к чему: этот субчик, Сэнди Локк, непризнанное национальное достояние, вероятно, и есть тот самый пропавший Никки Хафлингер!

Сэнди сбросил одеяло и поднялся, запоздало поняв, что Кейт куда-то ушла и, по-видимому, оставила его наедине с Багирой.

Путаная мысль развалилась под напором нахлынувшей волны головокружения. Сделав всего один шаг, он был вынужден опереться вытянутой рукой о стену.

Тут из кухни послышался голос хозяйки квартиры:

— Хорошо выбрал момент, Сэнди. Или как там тебя на самом деле зовут. Я как раз приготовила бульон. Вот.

Бульон прибыл в чашке, от которой валил пар. Сэнди осторожно взял чашку за менее горячую ручку. Но смотрел он не на бульон. Он смотрел на Кейт. Девушка переоделась в сине-желтую летнюю блузку и юбку-штаны до колен, тоже желтого цвета с синими китайскими иероглифами поперек зада.

— Что ты сказала насчет моего имени? — спросил он чужим голосом.

Одновременно нахлынули мысли: я был прав. В современном мире нет места покою. Покой — иллюзия. Одна минута, и покой разлетается вдребезги.

— Ты бормотал во сне, — сказала Кейт, опускаясь в старое заштопанное кресло. Во время уборки она, следуя необъяснимому капризу, решила его сохранить. — Ой, перестань уже зыркать по сторонам. Тебя интересует, где Багира? Я отвела ее на нижний этаж. Девочки обещали присмотреть за ней некоторое время. А если высматриваешь пути для побега, то бежать пока рано. Сядь и выпей бульон.

Из всех вариантов действий подчинение выглядело наиболее конструктивно. Едва он поднес чашку к губам, как почувствовал приступ зверского голода. Видимо, уровень сахара в крови упал ниже некуда. Сэнди все еще зябнул. Организм с благодарностью реагировал на горячую аппетитную жидкость.

Наконец получилось сформулировать вопрос:

— Бормотал?..

— Я преувеличиваю. Многое было вполне разборчиво. Именно поэтому я сообщила «ЗК», что тебя здесь нет.

— Что-о?!

Сэнди чуть не выронил чашку.

— Ты хочешь сказать, что я ошиблась? Я не ошиблась. Когда ты не явился на собеседование, Ина предложила начальству позвонить мне. Я ответила: разумеется, я тебя не видела. Мать поверила. Ина никогда не допускала мысли, что я могу нравиться мужчинам, потому что во мне соединились все качества, которые она хотела бы видеть в дочери, — усидчивость, ум и заурядная внешность. Моя мать никогда не погружается в личность мужчины глубже того уровня, на котором имела дело с тобой. Хорош на вид, умно рассуждает, приятен в общении — значит, можно попользоваться.

Кейт жестко усмехнулась. Усмешка не скрыла оттенок горечи. Сэнди пропустил тираду мимо ушей.

— О чем я… э-э… проговорился? — требовательно спросил он и задрожал в ожидании ответа.

Кейт поколебалась.

— Во-первых… Мне почему-то показалось, что ты прежде не испытывал перегруза. Как такое может быть?

Сэнди слышал этот вопрос не впервые и заученно ответил: «Наверное, я везучий». Он и сам в это верил. Ему доводилось видеть жертвы перегруза. Такие люди прятались, что-то нечленораздельно лопотали, когда к ним обращались, вскрикивали, лезли драться, крушили мебель. Редкие приступы дрожи, судорог и озноба, в считаные минуты прекращавшиеся под воздействием нейролептиков, на звание перегруза никак не тянули. О, нет!

Но сейчас он чувствовал, как реакции организма подавляет жестокая сила, из-за чего сторонний наблюдатель мог принять его состояние за такое же, какое он сам видел у одного прихожанина в Толедо, бывшего начальника консультации по созданию утопий, двух коллег по тривизионному колледжу и… у многих других. Бесчисленного количества других, застрявших в режиме бей/беги при полном отсутствии обоих вариантов.

Сэнди вздохнул, отодвинул чашку и заставил себя дать честный ответ:

— Раньше мне помогали быстро прийти в себя медикаменты. Сегодня… Мне почему-то не захотелось ничего принимать. Если ты поняла, о чем я.

— Ты никогда не пережидал приступ естественным путем? Ни одного раза? Теперь ясно, почему тебя так скрутило.

Сэнди уязвленно огрызнулся:

— Зато тебе, видимо, не привыкать. Вот почему ты рассуждаешь с таким знанием дела.

Кейт без выражения покачала головой:

— Нет, приступов у меня никогда не было. Нейролептики я тоже не принимала. Когда мне хочется поплакать в подушку, я