она находилась, очевидно, был частью уютного односемейного дома. Теперь дом был поделен на квартиры, а весь район превратился в подобие гетто. На улицах — горы мусора, повсюду эмблемы племен, причем самых злобных — «подсрачников» и «кривомозгов».

Четыре комнаты соединяли расширенные проходы с арками, дверь имелась только в санузле. Взгляд Сэнди немедленно привлекло превосходное чучело пумы на нижней полке в конце коридора, купающееся в лучах яркого солнца.

Чучело ли?

Он отчетливо вспомнил слова Ины, как если бы она произнесла их прямо сейчас: «Дочь все сваливает на подаренную отцом кошку».

Глядя на Сэнди так же пристально, как ее необычная питомица, Кейт произнесла:

— Мне было интересно, как ты отреагируешь на Багиру. Поздравляю, ты заслужил высшую отметку. Большинство обращаются в бегство. Ты всего лишь немного побледнел. Заранее отвечаю на вопрос: да, она совершенно ручная, если я только не дам команду. Ее подарил мой отец. Он спас ее от цирка. Ты, конечно, знаешь, кем был мой отец?

Сэнди кивнул, ощущая сухость во рту.

— Генри Лиллеберг, — выговорил он треснувшим голосом. — Нейрофизиолог. Подхватил в ходе исследовательских работ прогрессирующий миелит и умер четыре года назад.

— Все правильно. — Кейт двинулась навстречу животному, вытянув руку. — Я вас представлю друг другу, после этого можешь не волноваться.

Сэнди, сделав над собой усилие, почесал гигантскую кошку за ухом, и угроза в опаловых глазах погасла. Когда Сэнди убрал руку, зверь испустил глубокий вздох, положил морду на лапы и уснул.

— Отлично, — сказала Кейт. — Я надеялась, что ты ей понравишься. Это, конечно, не делает тебя каким-то особенным. Кстати, Ина о ней говорила? Ты поэтому не испугался?

— По-твоему, я не испугался? Она говорила, что у тебя есть кошка, я думал… Ладно. Теперь все ясно.

— Что, например?

— Почему ты не уезжаешь из УМКС и не хочешь учиться в других университетах. Ты к ней очень привязана.

— Не сказала бы. Временами Багира бывает жуткой обузой. Однако я пообещала заботиться о ней, когда мне было шестнадцать лет, и держу слово. Багира стареет, вряд ли протянет больше полутора лет, так что… Однако ты прав. У папы имелось разрешение перевозить редких животных в другие штаты, мне же его ни за что не дадут, не говоря уже о разрешении содержать Багиру в другом жилом доме. И все же нельзя сказать, что я связана по рукам и ногам. Я могу уехать в отпуск на неделю или две, девочки с нижнего этажа покормят ее и погуляют с ней, но не дольше. После этого она начинает нервничать, а они названивать. Женихов отпугивает… Иди за мной.

Кейт провела гостя в гостиную. Три стены были расписаны египетскими иероглифами метровой высоты. Четвертая стена блестела свежей белой краской.

— Вот, решила избавиться, — объяснила Кейт. — Это из «Книги мертвых». Сороковая глава. Мне раньше казалось, что она подходит к случаю.

— Боюсь, я не читал… — вяло отозвался Сэнди.

— Уоллис Бадж перевел ее как «Главу об отражении Пожирателя Осла». Я не мявкаю. Просто мне надоело отражать, — насмешливо улыбнулась Кейт. — Ну да ладно. Теперь ты видишь, где пригодится твоя помощь.

Тело Кейт не случайно покрылось слоем пыли. Вся квартира выглядела как после землетрясения. В середине комнаты громоздились три кучи предметов, разграниченные прочерченными мелом линиями. В одной лежали помилованные вещи и одежда, которую еще можно было носить. В другой — пригодное для сдачи в утиль: стереоплейер прошлогодней модели, старая пишущая машинка и прочий хлам. Третья куча состояла из одного мусора, аккуратно поделенного на бросовый и пригодный для вторичной переработки.

Все полки голые, дверцы шкафов распахнуты, коробки и ящики стояли с поднятыми крышками. Большие, выходящие на юг окна были открыты, комнату заливал яркий солнечный свет. Теплый ветерок приносил в квартиру запах города.

Приняв правила игры, Сэнди стащил рубашку и повестил ее на ближайший стул.

— Что мне делать? — спросил он.

— То, что я скажу. Помоги с тяжелыми вещами. Ага, и еще: пока работаешь, заодно расскажи о себе.

Сэнди протянул руку к рубашке, делая вид, что намерен уйти.

— Намек понят, — вздохнула Кейт. — Просто помоги и все.

Закончив работу за два часа и порядком взмокнув, Сэнди отметил про себя, что узнал о Кейт то, о чем раньше не догадывался. Ежегодный разгром с превращением настоящего в прошлое происходил в пятый или шестой раз, избавляя хозяйку квартиры от стесняющей зависимости от предметов, подменявших собой воспоминания. Работая, они перебрасывались отрывочными репликами, в основном вопросами, оставить ли это или выбросить то. Кейт отвечала «да» или «нет». По характеру отобранных вещей он рассчитал в уме парадигму ее личности и к моменту окончания работы не на шутку встревожился.

Кейт не училась в Пареломе. Она на шесть лет младше меня, а поди ж ты…

На этом мысль обрывалась. Продолжать ее — все равно что держать палец в огне, проверяя, получится ли таким образом изжариться заживо целиком.

— Теперь покрасим стены, — с довольным видом хлопнула в ладоши Кейт. — Пожалуй, следует устроить перерыв и выпить пива. Я делаю настоящее пиво, в холодильнике есть шесть бутылок.

— Настоящее? — насмешливо воскликнул он, стараясь не выпадать из образа Сэнди Локка.

— Суррогатная личность вроде тебя, возможно, не поверит, что такое бывает, — бросила Кейт по пути в кухню.

Сэнди не нашелся, что ответить.

Однако, когда она вернулась с двумя пенными кружками, он приготовил запоздалый ответ и указал на иероглифы:

— Жаль закрашивать. Красивые.

— Они здесь с самого января, — отрезала Кейт. — Иероглифы оставили отпечаток в моем уме, что и требовалось доказать. Попьешь пива — бери краскопульт.

Сэнди пришел около пяти вечера. В четверть одиннадцатого стены сверкали свежей белизной, а квартира освободилась от потерявших нужность вещей, которые команда мусорщиков увезет в понедельник утром, исправно начислив Кейт кредит за утилизацию. Появилось ощущение простора. Они сидели в опустевшей комнате, допивая настоящее, действительно хорошее пиво и закусывая омлетом. В коридоре, ведущем на кухню, Багира грызла старыми притупившимися зубами говяжий мосол, время от времени издавая удовлетворенное «р-р-р».

— А теперь, — Кейт отложила пустую тарелку, — настало время для объяснений.

— Каких еще объяснений?

— Мы практически незнакомы. И все-таки ты пять часов помогал мне двигать мебель, выносить мусор и красить стены. Чего ты хочешь? Чпокнуть меня в виде вознаграждения?

Сэнди потерял дар речи и способность двигаться.

— Если в этом все дело… — Девушка посмотрела на него с сомнением, — …я была бы не против. Не сомневаюсь, что ты хорош. Однако ты пришел не за этим.