– Раэль, послушай, – демон вдруг наклонился ко мне, упираясь локтями в свои колени, – я могу стать тебе семьей.

– Михаэль, ты и так моя семья, – в который раз сказала это заму. Я всегда считала его больше, чем главой моей гвардии.

– Нет, Раэль, я могу стать тебе мужем.

На этих словах я напряглась. Что-то не то говорил брюнет.

– Наша связь сильна, и она вполне может перекрыть метку. В конце концов, ее можно купировать, банально запечатав, – горячо уговаривал меня кровный брат.

А я слушала его горячечный монолог, где он пытался объяснить все прелести такого союза, и понимала, Ирэн была права. Он действительно пожертвует всем ради меня. Михаэль до сих пор считает, что должен мне за свое спасение и спокойную жизнь в Аше.

Сейчас, только сейчас я осознала, насколько глубоко нас связала клятва и ритуал обмена кровью. Мне хотелось плакать. Две связи и обе приносят лишь вред. Больно видеть, как самоотверженно отдает всего себя демон. Ведь я хочу ему счастья, а не клетки.

Михаэль все говорил и говорил, боясь быть прерванным моим категоричным отказом.

Неужели он думает, что я отвергну его из пренебрежения? Нет, это я сделаю по другой причине: хоть кто-то из нас двоих должен обрести счастье.

– Брат, – тихо выдохнула, останавливая поток слов.

Демон замолчал. Руки сжались в кулаки, а взгляд спустился куда-то в угол.

– Ты слишком предан долгу и чести.

– Я предан только тебе.

– Да. И именно честь и долг сейчас толкают тебя на необдуманное предложение.

– Меня толкает любовь, – выдохнул Михаэль и закрыл лицо одной рукой.

Все ясно. Разговаривать здесь больше не с кем. Кто-то перешел грань идиотизма.

Я улыбнулась вполне искренне и приподняла его лицо за подбородок.

– Я знаю.

Наша любовь – это нечто чище и естественней романтических чувств. Не будь у Михаэля Ирэн, сейчас я согласилась бы на его предложение. Мы были бы идеальной парой. В том-то и проблема. И Михаэль тоже это видел. Он сдался. Просто потому, что больше аргументов у этого упрямого брюнета не было. А что предъявишь, когда твой оппонент заявляет, что знает твои мысли. Ровным счетом ничего.

– Жадный Рах, с тобой бесполезно вести здравую беседу, – фыркнул демон и откинулся в кресле.

– Твоя речь попахивала самопожертвованием. В этом мало здравого, все больше безумного.

– Эй, не изворачивай мои слова, – зам предупреждающе указал на меня пальцем.

– И не собиралась. А теперь иди к невесте и дай мне отдохнуть от вас всех.

– Да ты меня неделю не видела! – возмутился Михаэль.

– Зато полчаса наедине это компенсировали, – поддела я и указала заму на дверь.

– Ладно, – он поднялся, и пошел к выходу, – но мы еще вернемся к этому вопросу.

– Всегда готова выслушать твои очередные жертвенные монологи, – прокричала в след уходящему демону.

Щелчок двери после был свидетелем, что мои слова демон определенно слышал.

Сейчас, когда я осталась наедине со своими мыслями, меня начал тревожить один вопрос: как, артериальной в глотку, Маку удалось открыть портал в мой Кров, а потом оттуда в Сальши? У меня в голове не укладывалось, что кто-то из смертных на это способен. И тут же возникала еще уйма вопросов.

Интересно, если я спрошу наемника, он ответит? Шут не особо скрывался и говорил о открытии порталов без уверток, когда мы были в переходе. Собственно, он всегда отвечал на мои вопросы, если я задавала их в лоб. Стоит попробовать.

Стук в дверь не был неожиданностью. Я предполагала, что кто-то да заявится.

– Не занята? – спросил вошедший без разрешения Алиир.

Вот оно доказательство, что глава гвардии императора стал менее подвержен долгу и правилам. Гарзиф еще пожалеет, что ранил его. Такое не прощают, за это мстят. Даже правителю.

– Раз ты все равно зашел, – ответила, когда блондин сел в кресло, которое недавно освободил Михаэль, – попроси, чтобы принесли завтрак. Или обед.

На этом распоряжении я без зазрения совести поднялась и ушла в ванну. Это ему нужно со мной поговорить, не мне. Пусть сейчас опасности для меня он не представляет в силу недавних обстоятельств сексуального характера, дружбу с ним водить все равно не стану.

Омовение дало мне время собрать свои мысли и оставить вопрос с наемником до нужного момента. Сейчас забивать голову необъяснимым было бы ошибкой.

Из ванной я вышла в свою спальню, где заранее оставила приготовленный легкий брючный наряд. Если папочка ждет принцессу в платьишке, то он сильно ошибается. Штаны, шелковая рубашка и черный корсет с короткой амазонкой – вот наряд главы клана вампиров.

Вот только моя рука так и не коснулась кружев нижнего белья. Ее заблокировали объятиями. В тот момент я сильно пожалела, что надела легкий халат на мокрое тело.

– Ты маленькая соблазнительница, – тихо прошептал на ухо явно взбудораженный демон.

– Что ты делаешь в моей спальне? – строго начала я.

– Поддаюсь на провокацию, – и Алиир потерся своей щекой о мою.

– Какую провокацию, Сиран обескровь?!

Я попыталась вырваться, но глава гвардии держал крепко. Он так сильно прижал меня к себе, что тонкая ткань моего халата мало что могла скрыть от него. И то, что он почувствовал, сильно нравилось демону. По-другому эрекцию, что прижалась к моей пояснице, не объяснишь.

– Ни одна женщина не пойдет в ванну при мужчине, если не хочет, чтобы к ней присоединились.

– Неправильное у тебя представление о женщинах, – новая попытка вырваться не принесла плодов.

Точнее, принесла, но не те, что я хотела. Желание Алиира только усилилось.

– Я не провоцировала тебя на действия. Я тебя игнорировала! – в последней попытке достучаться до помутившегося желанием рассудка выкрикнула я.

Не подействовало. Зато сработал крик боли, когда брачная метка начала жечь руку.

– Что это? – неверяще уставился на свидетельство моего замужества демон, чем облегчил мне задачу.

Я вырвалась.

– А ты не знаешь? У твоей невесты сейчас такая же на руке, – раздраженно бросила в лицо блондину.

Щадить его чувства больше не входило в мои планы. Демон тут же ощерился и начал рычать.

– Это он! Мерзкий человечишка!

– Этот "человечишка" может тебе череп проломить одним ударом, – постаралась осадить бывшего наставника, но только ухудшила ситуацию.

– Он сделал это силой? Я убью его!

Шлепок пощечины был громким и отрезвляющим. Возмущения прекратились, а щека мужчины заалела. Глава взял себя в руки.