Я смотрю на своего соседа с широко разинутым ртом.

Да он помешанный! От таких надо держаться подальше. Отхожу от решетки и молча сажусь у каменной стены. Лучше не поощрять его безумие.

От камня тянет холодом, и мои руны начинают разогреваться, источая слабое красноватое свечение.

– Черт возьми! – доносится от решетки, на которой по-прежнему висит Элифас. – Эти ваши письмена… – Он достает из кармана бежевой куртки блокнотик и начинает в нем чиркать. – Надо же, как интересно!

Безразлично пожимаю плечами. Этот излюбленный жест догронов наводит меня на мысль о Маргуле. Здесь, в неволе, мне трудно будет сдержать свое обещание. Сейчас бы лучше всего уснуть, отдохнуть от неприглядной реальности и восстановить силы. Но тело, похоже, к этому не готово.

Элифас несколько минут занимается писаниной, потом прячет блокнот и карандаш в один из многочисленных карманов куртки и с задумчивым видом, сложив руки на груди, принимается расхаживать по своей камере.

Мой сосед тот еще модник. Одежда у него пыльная, но видно, хорошего качества, стильная. Рубашка в тон куртки, матерчатые брючки заправлены в кожаные сапоги. Все его облачение, как и волосы, повторяет цветом окраску песка. Несомненно, этот человек подготовился к путешествию по пустыне. Я ломаю голову, как он угодил в тюремную камеру.

– Почему я?

Он прерывает кружение по камере и опять подходит к разделяющей нас решетке. Я добилась его внимания.

– Все камеры заняты. Почему вы предлагаете побег именно мне? Это проверка?

– Ничуть не бывало.

Он оглядывается и указывает широким жестом на остальные камеры в ряду.

– Не уверен, что вы успели разглядеть других узников. Они не так разговорчивы, как мы с вами.

– То есть?

– Это вурдалаки и какие-то еще помеси.

– Я не знаю, кто такие вурдалаки.

Он с видом знатока поднимает палец.

– Это большая прореха в вашей культуре, милочка. Видите ли, вурдалаки – это существа человекоподобные, выбирающиеся из нор только по ночам и питающиеся кровью и свежей плотью. Перемещаются стаями и нападают на одиночек.

– Подождите… Вампиры, что ли?

– А вот и нет! У вампиров есть мозги, которых вурдалаки напрочь лишены. Кроме того, вурдалаки нападают на все, что движется. Им все равно, кто перед ними – человек, животное, лишь бы кровь была теплой. В этом смысле они – противоположность вампирам, тем подавай людей.

Так в этом мире водятся кровососы… Мало мне людоедов, драконов и песчаных червей! Пантеон монстров богат, ничего не скажешь. Так себе местечко.

– Вы хотите сказать, что в камере рядом с вашей сидит вурдалак?

– Совершенно верно, – спокойно отвечает Элифас. – Только это дамы, вурдалакши. Целых четыре штуки. Пока они сидят смирно, потому что снаружи еще светло. Но после захода солнца они пробудятся от летаргии и снова попытаются пролезть через прутья решетки и укусить меня. Говорю же, с мозгами у них беда.

– Как вы умудряетесь сохранять такое спокойствие?

– Я философ. В этой ситуации страх совершенно не помог бы. Лучше сосредоточиться на поставленной задаче.

– На побеге?

– Похвальная цепкость! Ну, так что же? Каково ваше решение? Вы согласны?

Согласна на все что угодно, лишь бы не гнить в этой камере! Я не вполне поняла, что собой представляет Гразиэль, мой новый хозяин, но и того, что я уже знаю, хватает с лихвой. Достаточно почтительности, которую к нему проявляет Эликс. Гадкий колдун разрывается между страхом и алчностью. Некромант – крупный клиент, иначе Эликс не пустился бы в путешествие к его обиталищу.

– Да!

Элифас довольно кивает. Потом опять достает блокнот и садится в угол писать.

– Еще один вопрос, мадемуазель Сага. Каким талантом или умением, полезным мне на данном этапе моего плана, вы обладаете?

Вот зараза. Ладно, думай, в чем твоя ценность?

Неужели ни в чем?

Приходится смотреть правде в глаза: я ничего не умею.

За одним исключением…

– У меня получается выживать! – выпаливаю я.

Элифас указывает на меня карандашом.

– Это то, что нужно. Я предпочитаю спутника, цепляющегося за жизнь. Это обязательное условие успешного бегства. Как насчет вашей татуировки? Эти руны наверняка имеют силу.

Я вкратце объясняю Элифасу назначение рун. Он впечатлен. А побочные эффекты? Вместо ответа пожимаю плечами. Пример догронов очень заразителен.

Мы долго молчим. Я погружаюсь в дремоту. Ничего не вижу, голова варит еле-еле.

Ощущение, что я не одна, заставляет меня очнуться. Поворачиваю голову – и вздрагиваю.

Надо мной стоит Гразиэль.

Явился ко мне в камеру и пялится, заложив руки за спину. Его лицо тонет в темноте, что у него на уме, не разобрать. Полагаю, он размышляет над моей участью. Представляю ли я интерес для его опытов или лучше скормить меня вурдалакшам?

Так ничего и не сказав, некромант отворачивается и уходит. Вытягиваю шею, чтобы проследить, что он точно ушел.

В центре храма горит свет, там накрыт стол на две персоны. Я вижу сквозь разделяющую нас шеренгу колонн Эликса, сидящего перед тарелкой и тянущего из бокала что-то зеленое. Гразиэль садится напротив него и возвращается к беседе, которую, видимо, прервал, чтобы сходить взглянуть на меня. Отчетливо слышу их голоса, разносящиеся ненавязчивым эхом.

– Говоришь, у нее чистая кровь? – осведомляется некромант.

– На сто процентов. Без малейшей примеси магии. Настоящая находка!

– Поразительно! Я проверю ее и сообщу тебе, хочу ли еще таких, как она. Может, закажу еще пару-тройку на следующий раз, если она подойдет.

Я брежу или они замышляют торговлю детьми? А все по моей вине! Если бы мне удалось вспомнить, как я угодила в лапы к Эликсу, то их планы, возможно, удалось бы сорвать. Копаюсь в своей скудной памяти, изо всех сил стараясь выудить оттуда хоть какое-то прошлое – но нет, там один густой туман. Я забыла все на свете.

Внезапно замечаю догрона. Прижавшись к решетке, пытаюсь понять, кто это. Судя по телосложению, Маргуль. Он нацепил фартук и несет супницу. Поставил ее на стол, наполняет тарелки колдунов. Те приступают к еде.

– Объедение! – восклицает Гразиэль. – Ты непревзойденный кулинар, дружище догрон! Без тебя мне не обойтись.

– Нарукмик, Сосана, – почтительно отвечает Маргуль.

– А все же невероятно, как чудовищу, питающемуся сырым мясом, удается так сносно стряпать! – вторит некроманту Эликс.

– Чудовища – мои фирменные изделия, – хвастается Гразиэль.

– Хочу поднять тост за ваше мастерство!