– Очень точно сказано, – замечает Дек, глядя через плечо Энта. – Необычные.

– Возвращаясь к цветам, – упрямо напоминаю я. – Для чего они понадобились?

– Не знаю, о чем ты, Поппи, – увиливает Энт. – Я же говорю, мы все время их покупали.

– А знаете, что бабушка записывала особые случаи? – сообщаю я. – Мы с Эмбер нашли блокноты многолетней давности.

Следом за первой коробкой в бабушкином коттедже нашлось еще несколько: хроника целого столетия. Чудеса в «Гирлянде маргариток» начались задолго до того, как он достался бабушке. Кажется, уже больше века магазин помогал всем, кто сюда заглядывал.

Дек смотрит на Энта.

– Валяй, – говорит тот. – Нам скрывать нечего, можешь рассказывать.

– Поставь, пожалуй, чайник, Поппи, – советует Дек. – Это долгая история.

Мы рассаживаемся на деревянных стульях в подсобке; у каждого белая кружка с каким-нибудь цветком – это Эмбер придумала. У меня, понятно, мак, у Эмбер – подсолнух, у Дека – маргаритка, а Энту достаются анютины глазки.

– Ну что ж, – начинает Дек. – Постараюсь покороче.

Он бросает взгляд на Энта, и тот кивает, подбадривая его.

– Когда мне досталась по наследству пекарня в Сент-Феликсе, я был полным раздолбаем. Жил в Брайтоне, отпустив тормоза. Думаю, всем понятно, что это такое.

Мы дружно киваем.

– Мне крупно повезло в лотерее, и я сорил деньгами напропалую. Гордиться тут нечем, но я был очень молод, впервые вкусил богемную жизнь и наслаждался всеми ее скандалами и пороками.

Он умолкает, собираясь с духом, и Энт успокаивающе кладет руку ему на плечо.

– Я думал, у меня есть друзья, – продолжает Дек. – Но их интересовали только мои деньги и то, что я им мог купить. А для меня это обернулось лишь опасностью. Я влип в пару очень грязных историй, которые просто подкосили меня.

И он снова смотрит на Энта, а тот сжимает его плечо.

Я кошусь на Эмбер, но та утыкается в кружку кофе.

– Я промотал все деньги и, как следствие, растерял так называемых друзей. Я был на грани самоубийства, и это не преувеличение. И тут умер дядя. – Он улыбается. – Если вы думаете, что это меня доконало, то ничего подобного. Когда я узнал, что он оставил мне, любимому племяннику, свой бизнес, забрезжила новая надежда. Появилось, к чему стремиться.

Он обводит нас взглядом, и мы, попивая из чашек, ждем продолжения.

– Знаю, что с такими историями о падении и искуплении стоило бы на радио к Джереми Кайлу идти. Но это все правда.

– Нет ничего правдивей реальной жизни, – с сочувствием говорит Эмбер. – Я бы могла такое рассказать, что с тобой бы шок случился.

Мы пялимся на нее с интересом, но она только подмигивает Деку.

– Выкладывай, что случилось, когда ты перебрался в Сент-Феликс?

– Я приехал сюда, нашел дядины секретные рецепты, некоторые из которых передавались от поколения к поколению, и что-то изменилось. Я начал работать, люди приходили ко мне, покупали мою выпечку и рассказывали, как она нравится им. Странно, но я почувствовал себя особенным. Как будто обрел наконец свое настоящее призвание.

– Расскажи про цветы, Деклан, – напоминает Энт.

– Ах да. Шло время, работа спорилась. Мне нравилось жить возле моря. Брайтон, конечно, тоже на побережье, но там все по-другому. Сент-Феликс… – Он задумывается. – Сент-Феликс другой. Не люблю я это слово, но опять его произнесу: особенный. Этого не замечаешь, пока не проживешь здесь какое-то время. Говорят, морской воздух целебный. Воздух в Сент-Феликсе способен излечить все.

Из всех нас это может подтвердить только Энт, и Дек продолжает:

– Я мог бы назвать свою жизнь счастливой, если бы не одиночество. Я спокойно относился к цветам и все-таки, когда выдавалась свободная минутка, заглядывал в этот магазин, к твоей бабушке. У нее всегда находилось доброе слово или дружеский совет. Но она никогда не читала морали.

Я киваю. Сама помню.

– Однажды я зашел к ней поболтать. Это был понедельник в конце апреля – не самое оживленное время для торговли. Твоя бабушка почувствовала, что что-то не так, хотя я ничего не говорил ей. И она подарила мне цветы, чтобы я мог поставить их у себя в магазине.

– Какие цветы? – волнуется Эмбер.

– Пион, длинный стебель вербаскума и пучок фрезий, обмотанных белой лентой. Это был ее фирменный знак – ленточка, помнишь, Энт?

Энт кивает.

– Когда кто-нибудь выходил из магазина Розы с белой лентой, все понимали, что это значит.

– И что же? – нетерпеливо спрашиваю я.

– Что с этим человеком произойдет что-то особенное, как со мной. С нами, – говорит Дек и берет Энта за руку.

– Не тяните, ребята, – умоляет Эмбер. – Что было потом?

Дек улыбается.

– Терпение, американская подружка, сейчас все откроется. Итак, я принес цветы в магазин и поставил в вазу с водой. И не вспоминал о них три дня, пока на пороге не появился Энт и не спросил… – Он грозит Энту пальцем. – Надо же было именно про это спросить – про рогалики с кремом. Один из немногих дядиных рецептов, которые я еще не опробовал.

– Мы отдыхали в Корнуолле с моим бойфрендом, – объясняет Энт. – Мы и не собирались заезжать в Сент-Феликс, но я забыл заправить нанятую машину, и мой парень просто озверел. А он обожал рогалики с кремом, понимаете? – Он подмигивает нам. – Я и решил умилостивить его, пока заправляли нашу тачку.

– И как, умилостивил? – спрашиваю я, уже догадавшись, к чему все идет.

– В том-то и дело, что нет! У Дека же их не было.

– И?..

– Я был в полном раздрае и выложил Деку, зачем мне нужны эти рогалики. И знаете, что он мне сказал?

Я мотаю головой. Если отрешиться от всего, что рассказывают про бабушкин магазин, история очень смахивает на одну из тех, которые печатают в развлекательных журналах.

– А я знаю! Знаю! – вопит Эмбер, поднимая руку, как на уроке в классе. – Спорим, Дек сказал: «Раз они тебе так нужны, я прямо сейчас их и сделаю!»

Энт с укором смотрит на Дека.

– Эмбер права. Вообще-то, Деклан, ты должен был сказать именно это.

Дек присвистывает.

– А как? Я тогда работал в магазине один. Не мог же я взять и одной левой напечь гору рогаликов.

Они добродушно улыбаются друг другу.

– Так что сказал Дек? – напоминаю я. – Мы до сих пор не знаем.

– Давай, сам повтори, – говорит Энт, глядя на Дека сияющими голубыми глазами.

Дек краснеет.

– Сказал, что не надо париться из-за той тачки. Если парень лезет на рожон по таким пустякам, с ним не стоит связываться.