в комнате отдыха, где они коротали вечера за болтовней и азартными играми, Юлиан наведывался в библиотеку тренировочного лагеря. В запыленной библиотеке, куда, судя по виду, уже несколько лет не ступала нога человека и где пауки давным-давно обустроили собственное царство мрака и паутины, выбор ограничивался электронными и печатными военными пособиями, пропагандистскими буклетами, учебниками по различным дисциплинам и редкими художественными произведениями, явно прошедшим жесткую цензуру. Подобно своим родителям, рыскавшим по руинам старого мира в поисках знаний, Юлиану приходилось довольствоваться жалкими объедками со стола наследия человечества. Вскоре о его уединенном пристанище прознал Марко и тоже стал заходить в обретшую новую жизнь библиотеку. Этот нелюдимый парень мечтал в будущем поступить в университет и изучать физику.

К несчастью, шестимесячный период подготовки в тренировочном лагере омрачило одно трагичное событие, заставившее молодых людей погрузиться в бездну печали, но в то же время позволившее им взглянуть на жизнь по-новому. И оно не шло ни в какое сравнение с уже привычными для всех стычками с курсантами из других групп и нападками на Салли, ониксовая кожа которого служила магнитом для всякого отребья.

10 апреля 128 года Юлиан дольше обычного задержался в библиотеке. Оставался всего час до отбоя, когда он возвращался в казарму. Проходя мимо столовой, Юлиан услышал, как из тени раздался чей-то резкий напряженный выдох, за которым последовал протяжный стон. По опыту жизни в коррекционном лагере он знал, что подобные звуки не сулят ничего хорошего, поэтому шагнул во тьму, не издавая ни звука, и через несколько секунд рассмотрел во мраке невысокую фигуру, обращенную к нему спиной. В ее руках приобретал очертания заостренный предмет, походивший на нож. По спине пробежал холодок. Мышцы разом напряглись, подпитанные приливом крови. Мгновением позже он осознал, что видит и второй силуэт. Человек стоял на коленях и прижимал руку к середине туловища, медленно заваливаясь на бок. От него и исходил тихий стон.

В голове сложился весь пазл, но было уже слишком поздно — его присутствие обнаружили.

Невысокая фигура внезапно рванула в его сторону, замахнувшись окровавленным ножом. Юлиан отскочил назад. Лезвие со свистом рассекло воздух прямо перед его грудью. Вблизи ему удалось разглядеть нападавшего. На него смотрел низкорослый паренек с широким лбом и парой пылавших отчаянной злобой темных глаз. Юлиан пятился к освещенной тропе и попутно пытался отыскать в темноте камень или увесистую палку, которые мог бы использовать в качестве оружия.

Будто поглощенный жаждой крови, парень с ножом опять кинулся на него. Юлиан уклонился от широкого взмаха рывком в сторону. Мощный удар вновь разрезал лишь воздушное полотно. На мгновение оказавшись во власти инерции, нападавший потерял равновесие и сделал лишний шаг вперед, за что тотчас поплатился — точный и сильный удар ногой выбил у него из рук нож. Сверкнув напоследок серебристым отблеском, холодное оружие скрылось во тьме. Затем в лицо оторопевшего широколобого паренька прилетел кулак, отчего тот рухнул спиной в грязь. Юлиан придавал оппонента сверху, рывком опустив ему на голову локоть. Послышались хруст и сдавленные крики, но удары продолжали сыпаться до тех пор, пока он не удостоверился, что противник больше не представляет опасности.

Жидкое пламя все еще разливалась по его телу, когда он услышал голоса и шаги за спиной. Затем его окатило ярким светом. Он обернулся, прищурившись. Двое охранников смотрели на него с неприкрытым страхом и отвращением, точно на бешеную собаку. В ослепительных лучах фонарей он увидел кровавое месиво на месте лица придавленного его телом юнца. Юлиан попытался объясниться, но понимал, что охрану не интересовали подробности случившегося. Для них это была всего лишь очередная кровавая разборка между малолетними дикарями.

Вдруг он вспомнил, что где-то рядом лежал раненый человек. Он сообщил об этом охранникам, и те, хоть и с большой неохотой, все-таки решили удостовериться в правдивости его слов. Желтый луч фонарика пронзил черную пелену и наткнулся на тело, которое свернулось в блестящей багровой луже. Юлиан сжал челюсти, когда разглядел безжизненное лицо с остекленелыми глазами, темными, как два уголька. Он с трудом опознал в этой скрюченной, подобно кукле, фигуре Селима.

Сразу после этого Юлиана посадили в тесный карцер. В смятении и неведении сутки тянулись вечностью. Он был уверен, что никто не станет разбираться в происшествии, как обычно и случалось. И его отправят на виселицу вместе с убийцей.

За крохотным зарешеченным окошком рассвело, стемнело, затем тьма опять отступила. Только к вечеру тяжелая металлическая дверь отворилась, и, к собственному удивлению, он оказался на воле. Ему сильно повезло: скрытая камера наблюдения на стене столовой запечатлела сцену преступления, поэтому с него сняли все обвинения. Убийцу же публично казнили на следующий день: его повесили прямо на лагерной площади.

Добравшись до казармы, Юлиан узнал от товарищей о причине развернувшейся на его глазах трагедии. Во время обеденного перерыва, в день своей смерти, Селим заступился за одногруппницу, тихую и застенчивую Софию, которую толкнул будущий убийца, пытавшийся пролезть за порцией еды вне очереди. После бурной перепалки, едва не дошедшей до драки, обидчик все же уступил, но, как оказалось, лишь для того, чтобы позднее вонзить в него свои клыки. Селима подкараулили, когда тот возвращался из наряда по столовой. Так от удара ножом в живот оборвалась жизнь их товарища, за несколько месяцев ставшего душой коллектива.

Через месяц, 11 мая 128 года, время пребывания в тренировочном лагере «Северная звезда» подошло к концу. Прощание с местом, что служило им в течение полугода домом, впервые со смерти Селима вызвало оживление среди ребят и вылилось в вечеринку в комнате отдыха. С наступлением сумерек началась интенсивная подготовка к грядущему застолью, к которой был так или иначе привлечен каждый из членов группы. Путем сложных махинаций и подкупа работников столовой удалось добиться поистине впечатляющего ассортимента еды и напитков. Картофельное пюре, овсяная каша, котлеты из синтетической говядины, морковь, лук и капуста, к всеобщему восхищению, с трудом умещались на шатком столе. В финальный день смягчился даже вечно недовольный старший лейтенант Митич, отменивший все вечерние занятия.

Стоя возле устланного яствами стола в заплатанном фартуке, Белла гордо объявила:

— Давайте начинать, все готово! Стойте... здесь ведь не все?

— Дариус, Анжело и Салли так и не объявились. Их нет уже полчаса. И куда же они подевались? — в звучном голосе Майи слышалось подчеркнутое раздражение.

Она обвела взглядом каждого из присутствующих. Все только пожимали плечами в ответ, пока очередь не дошла до Стефана, помогавшего расставлять