– Вы крышки забыли! – бородатый мальчик догнал его и аккуратно нахлобучил на стаканы пластиковые крышечки со смешными дырочками, похожими на трубы дымохода. Из мини-труб потянулись струйки белого пара.

– Спасибо вам, – повторил Олег Петрович и вышел на стартовую отметку – за угол.

Следующие пятьдесят метров надо было преодолеть показушно бодрой поступью, потому что Риточка – он видел это благодаря дальнозоркости – как раз смотрела в его сторону.

– Приходите еще, – сказал ему в спину мальчик-бородач. – Я скажу шефу, что есть спрос на декаф!

Олег Петрович, не оборачиваясь, кивнул и двинулся по аллее, мастерски имитируя ускорение.

– Тебе, как обычно, с одним сахаром, мне с тремя, – объявил он Риточке, вручая ей картонный стакан. – Осторожно, горячий!

– Тебе нельзя много сладкого, пора уменьшить количество сахара, – сказала Риточка и подвинулась, чтобы Олег Петрович тоже смог сесть на теплый плед.

Они сидели, прижимаясь боками, и пили декаф, про который Риточка думала, что это нормальный натуральный кофе. Потом Олег Петрович забрал у супруги пустой стакан, поместил его в свой, сунул внутрь скомканные бумажные салфетки и аккуратно положил все в урну сбоку от лавочки.

– Мадам, – сказал он, выгибая руку кренделем. – Разрешите вас пригласить?

– Ах, я, право, не знаю. – Риточка похлопала ресницами, но уцепилась за предложенный локоть и встала.

Плед номер два упал на асфальт. Они оба нагнулись за ним – медленно, с тайным опасением услышать хруст в пояснице, и, осознав, как комично выглядят со стороны, одновременно засмеялись. Олег Петрович хихикал сдавленно, выдавая пыхтящие звуки «пфе-пфе», а Маргарита Семеновна смеялась в голос, звонко, вовсе не как старушка.

– Нет, это настроение не для вальса! – объявила она, первой дотянувшись до пледа и шикарным жестом забросив его себе на плечо.

– Самба, румба, ча-ча-ча? – предложил Олег Петрович и подкрутил несуществующий ус.

– Йо сой ун омбре синзеро, – тихо запела Риточка. – Де донде кресе ла пальма…

Олег Петрович поймал неспешный пульсирующий ритм, и они начали танцевать – два старых человека: дедуля в войлочных ботах и бабуля в клетчатом пледе. Без музыки, которая им была не нужна, потому что они помнили каждую ноту и все до единого движения, идеально вписывающиеся в романтичную мелодию.

Гуантанамера, ах, гуантанамера… Вечно популярная, всегда пленительная красотка… Олег Петрович закрыл глаза.

Им было по двадцать, когда они начали заниматься в танцевальной студии при заводском клубе. Очень поздно – в таком возрасте уже не начинают профессиональную карьеру, – но Риточка оказалась невероятно талантлива, а Олежек был так влюблен, что разбился бы в лепешку, лишь бы его прекрасная партнерша осталась им довольна. У него не было природных данных для бальных танцев, одна склонность к полноте чего стоила, но он сидел на диете и тренировался, тренировался…

Риточке даже самые сложные движения давались запросто, она танцевала как дышала – естественно и легко. Наверное, с другим партнером она стала бы чемпионкой, но почему-то не пожелала расстаться с Олежкой, даже когда тренер обрисовал ей сияющие перспективы.

– Мы будем вместе, – твердо сказала Риточка, крепко держа за руку Олега, который присутствовал при том историческом разговоре – тренер был человеком честным, прямым и ни от кого ничего не скрывал.

Они были вместе с того самого дня, когда впервые вышли на паркет репетиционного зала в паре. Когда это было-то? Дай бог памяти… Ох, больше пятидесяти лет назад!

Чемпионами они так и не стали, но не слишком об этом сокрушались. Так, слегка… Самую малость…

Что действительно угнетало Олега Петрович, так это то, что они родили всего одного сына. Митя, Митенька, их красавец-сынок, погиб, исполняя интернациональный долг в Афганистане, оставив им внучку – Марусю. Но Верка, подружка Митеньки, быстро вышла замуж, так что Марусю воспитывали другие бабушки-дедушки, а Олегу Петровичу и Маргарите Семеновне внучку показывали редко. И так вышло, что они остались одни. Пара старичков, танцующих румбу в осеннем парке.

Гуантанамера, ах, гуантанамера… Никогда не стареющая красота…

Они долго работали в том самом клубе, где когда-то начинали. Завода уже не существовало, занятия в клубе перестали быть бесплатными, и кто-то пожаловался руководству на то, что за свои денежки получает в преподаватели пару божьих одуванчиков. Олега Петровича и Маргариту Семеновну мягко «попросили».

Они договорились с администрацией парка и стали на общественных началах вести кружок бального танца для пенсионеров, которые собирались на площадке у фонтана по вечерам в выходные. Это был некий аналог клуба «Кому за 60», посещали его преимущественно бабушки, и Олег Петрович был у них нарасхват – за право красиво потанцевать с ним при всем честном народе гражданочки чуть ли не дрались. Маргарита Семеновна смотрела на роящихся вокруг ее супруга танцорш снисходительно, никакой ревности не проявляла и периодически показывала, кто тут чего стоит, срываясь в буйный пляс с каким-нибудь бравым молодчиком. Веселое было время, хотя и омраченное возрастными болячками.

Потом пришел вирус, а с ним карантин, и танцульки в парке прекратились. Олег Петрович и Маргарита Семеновна, запертые в своей квартире, томились, скучали и чувствовали себя никому не нужными. Дополнительно их настроение омрачала неприятная история, в которую они попали из-за отчаянного желания Маргариты Семеновны не прекращать активную жизнь.

Риточка, сколько ее знал Олег Петрович, как в песне, «билась в кровь о железную старость». Занятия танцами ей очень помогали, казалось, она всегда будет легкой как перышко и гибкой как прутик. Но годы брали свое. Салонные процедуры Риточка не любила – стеснялась, поэтому активно практиковала домашний уход. Даже Олега Петровича не обходила своим вниманием – то намазывала маслом с алоэ разрастающуюся плешь, то накручивала ему на бока пленку с медом.

В какой-то момент в доме появился нарядный черный чемоданчик с золотым вензелем на крышке, и все домашние процедуры стали проводиться с применением разных средств элитной марки «Биэль».

– Это очень дорого, значит, эффективно, – рассуждала Маргарита Семеновна, выдавая с утра пораньше, к первому приему пищи, по горсточке таблеток-пилюлек себе и Олегу Петровичу.

Потом они дружно намазывались чудо-кремом, произведенным по уникальной технологии, разработанной в Израиле.

– «Одним из наиболее ярких изобретений является технология, способная восстанавливать клетки кожи, возвращая им память. Она получила название «умные кристаллы», – читала по бумажке Маргарита Семеновна, когда Олег Петрович пытался увильнуть от очередного сеанса омолаживания. – По признанию специалистов международного уровня, эта инновация может стать прорывом в области косметологии! Технология была создана, запатентована и протестирована в Израиле».

Ссылка на Израиль Олега Петровича неизменно впечатляла. Он не был верующим человеком, но ради интереса когда-то прочитал Ветхий Завет и запомнил, что тамошние персонажи были сплошь долгожителями. К примеру, Сим, первенец Ноя, прожил шестьсот лет – и не вялым овощем, а бодрым огурцом.