чересчур жизнерадостно отвечает Клэр. – До сих пор понятия не имею, чего хочу.

– Ой, да ладно тебе! – Анджали ободряюще улыбается ей.

Они принадлежат к одной категории людей, сделаны из одного теста. Обе учились в классах для отличников, сколько Клэр себя помнит, у них даже был одинаковый балл успеваемости. Они вместе трудились на распродажах выпечки и раздаче супов, участвовали в собраниях школьного совета. Всю старшую школу они обе прилежно трудились и строили планы, а теперь им предстояло отправиться в колледж и с головой окунуться в то, что ждет их дальше.

Только Клэр пока еще не знает, что именно ее ждет.

– У тебя миллион возможностей, – говорит Анджали.

– Даже не знаю… – рассеянно отвечает она.

В комнате вдруг становится слишком жарко, Клэр вытирает пот со лба:

– Я не… сейчас столько всего под вопросом. Думаю…

Анджали выжидающе наблюдает за ней.

– Думаю, я просто чувствую себя немного потерянной.

– О! – Анджали явно удивлена ее словам. – Что ж, но это совершенно нормально.

– Ты не против, я… – Клэр облизывает губы. – Прости, мне…

Анджали отходит в сторону, чтобы дать ей пройти.

– Да-да, конечно. Удачи тебе во всем, если мы больше не увидимся!

Ванная комната находится в другом конце холла, и, пробравшись через компанию, склонившуюся над видео на чьем-то телефоне, Клэр с облегчением обнаруживает, что она свободна. Кто-то оставил на раковине красный стаканчик, на плиточном полу валяется раскрученный рулон туалетной бумаги, но в целом здесь вполне терпимо, что нечасто случается на таких вечеринках.

Клэр намеревалась просто сбежать от разговора с Анджали, но вдруг ей хочется по-маленькому. Закончив, она брызгает на лицо холодной водой, а потом изучает свое отражение в зеркале. Сейчас уже половина двенадцатого, но кажется, что намного больше, и Клэр понимает, как сильно устала. Такое ощущение, что прошел миллион лет с тех пор, как она сказала Эйдену, что сегодня они не будут спать, что им осталось совсем немного времени и каждая минута на счету. Сейчас же ей хочется лишь одного – свернуться калачиком в своей постели.

Клэр открывает дверь и с удивлением видит, что в холле почти никого нет. Со стороны заднего двора доносятся восторженные вопли. Она быстро проходит через кухню, где несколько человек, совершенно равнодушных к шумихе, играют за столом в карты, потом через гостиную и выходит на террасу. Вечеринка переместилась сюда, народ собрался в оживленный круг.

Клэр останавливается в нескольких шагах от сборища, но даже так понятно, что там драка – глухие звуки ударов, насмешки и крики, шарканье кроссовок. Протиснувшись сквозь толпу, она не верит своим глазам: дерутся Эйден и Скотти.

Голова Эйдена опущена, одной рукой он зажимает шею Скотти, а второй колотит его. Клэр сначала даже кажется, что они просто дурачатся, как обычно, но через секунду она понимает, что драка серьезная. Раскрасневшееся лицо Скотти перекошено, Эйден крепко стискивает челюсти, на его лбу пульсирует вена.

Она в ужасе наблюдает, как Скотти, освободившись от захвата, размахивается, и его кулак впечатывается прямо в щеку Эйдена. От хруста крепкого удара сердце Клэр начинает бешено колотиться. Однако Эйден едва замечает его. Покачнувшись на пятках, он снова бросается вперед и разбивает очки Скотти.

Народ вокруг кричит, но непонятно, то ли подзадоривая парней, то ли пытаясь остановить. Клэр замечает напротив испуганное лицо Стеллы. В желтом свете, исходящем из кухни, ее глаза сверкают. Скотти вновь размахивается, и Клэр, уже ни о чем не думая, бросается к ним.

– Эйден! – кричит она, останавливаясь позади него.

Но он не реагирует, даже не смотрит на нее. Пошатываясь, он опять надвигается на Скотти. Клэр подскакивает к Эйдену и хватает его за руку, чтобы остановить, пока не стало еще хуже.

Эйден стряхивает ее ладонь. Все его внимание приковано к Скотти. Клэр предпринимает вторую попытку, продолжая просить его остановиться (хотя понятно, что Эйден либо не слышит ее, либо не хочет слышать), со спины обхватывает его обеими руками за талию и с силой дергает назад.

Клэр думает лишь о том, чтобы оттащить Эйдена, пока кто-нибудь не получил травму, но тут вдруг все начинает плыть перед глазами и темнеть, и в тот самый момент, когда она тянет Эйдена, над ее правой щекой взрывается яркая вспышка боли. Клэр, запинаясь, пятится назад, прижав ладонь к глазу.

Несколько секунд никто не реагирует. Эйден и Скотти стоят и таращатся на нее, остальные просто тупо наблюдают, словно забыв, что все это происходит не на экране, а прямо перед ними. Повисает такая тишина, что слышно, как лает соседская собака, просясь на улицу, как на подъездной дорожке останавливается машина, как кто-то приглушенно смеется в гостиной.

И тут, словно по щелчку пальцев, все начинает происходить очень быстро.

Клэр еще не успевает понять, что именно все-таки случилось – как ее ударили в глаз и был ли это кулак Скотти или локоть Эйдена, – Стелла уже тут как тут, берет ее под руку и ведет на кухню.

За ее спиной раздается шквал испуганных и возбужденных голосов, но громче всего кричат друг на друга Эйден и Скотти.

– Это был ты! – орет Эйден, и его голос пропитан яростью.

– Нет! – рычит в ответ Скотти.

В их перепалку вмешивается еще несколько человек, наверное, чтобы разнять.

На кухню, откуда Энди выгоняет людей, Эйден и Скотти входят вслед за Клэр. Облепив ее с двух сторон, с тревогой в глазах, они снова и снова извиняются.

– Отвалите! – рявкает на них Стелла, провожая Клэр к стулу у массивного кухонного стола, на котором все еще лежат карты, оставленные после игры.

Они послушно отходят. Эйден встает у дверного проема, прямо за спиной Клэр, чтобы она не могла его видеть, а Скотти с несчастным видом опускается на стул напротив нее и осторожно снимает сломанные очки.

Теперь Клэр видно, что один его глаз покраснел и опух, губа разбита, а когда она поворачивается к Эйдену, чтобы узнать, есть ли у него серьезные повреждения, ее собственный глаз вновь пронзает острая боль, и Стелла кладет руку ей на плечо, не давая двигаться. Клэр пытается пробормотать слова благодарности, но подруга лишь качает головой.

– Не шевелись, – говорит она, а потом смотрит на роющуюся в морозилке Энди: – Поторопись, пожалуйста!

– Тут нет горошка, – отзывается Энди, которая, кажется, ничуть не обеспокоена происходящим. Она устраивала так много вечеринок, и эта драка – далеко не самое страшное из того, что тут происходило.

– Может, стейки? – спрашивает Скотти.

– Нет. – Энди поднимает руку с коробкой замороженной пиццы. – Только это.

Стелла закатывает глаза