Они должны были быть вместе.

И тут она понимает, что он имел в виду список.

– Не знаю. По-моему, где-то танцевать. Но мы уже разобрались с этим пунктом.

Эйден останавливается и поворачивается к ней.

– А сейчас мне можно быть романтичным?

– Когда мы уже расстались?

Он смеется:

– Ну да.

Не дожидаясь ответа, Эйден встает перед Клэр, обнимает ее руками за талию и притягивает к себе. Она непроизвольно сжимает руки вокруг его шеи и льнет к нему, как делала уже много раз.

Они почти не двигаются. Это больше напоминает объятия, чем танец – они стоят в темноте и тесно прижимаются друг к другу, словно боятся отпустить. Клэр чувствует характерный запах антисептика, которым Стелла промывала его рану, и аромат перечной мяты его шампуня, который покупает ему мама. Она проводит пальцем вдоль его спины, прямо между лопаток, и по его телу прокатывается дрожь. Эйден наклоняется и целует ее в висок, и ей кажется, что она вот-вот расплачется.

– Помнишь тот вечер? – спрашивает Клэр и слышит, как слегка дрожит ее голос. – Ты весь облился пуншем.

Эйден склоняет голову и тихо смеется в ее ухо:

– Я нервничал.

– Это был просто кошмар!

– Но я был очарователен.

– Ты все время держал в руке стакан, пока танцевал, – прижимаясь щекой к его груди, говорит Клэр. – Пунш плескался в разные стороны, но ты упорно отказывался поставить его куда-нибудь.

– Мне надо было как-то занять руки, – признается Эйден. – Боялся, что ты поймешь, какой из меня ужасный танцор. Поэтому я придумал отвлекающий маневр.

– Пожертвовав своим костюмом.

– Оно того стоило.

Тогда Клэр и Эйден еще не начали официально встречаться: в тот вечер они были просто двумя людьми, которые нравятся друг другу и которые вот-вот станут чем-то большим. Но уже тогда она начала понимать, как все будет у них с Эйденом. Все вокруг них казалось вялым и предсказуемым, их одноклассники совершали банальные поступки, и каждый школьный танец сопровождался очередной драмой: девчонки плакали в туалете, в углах целовались парочки, две компании парней были близки к драке, а выпускники практиковались в испепеляющих взглядах.

А вот Эйден… с Эйденом было весело. Всю ночь он танцевал вокруг нее: исполнял «лунную походку» и брейк-данс, на вытянутых руках вел их в ритме танго, а потом запрокинул ее назад в комичном вальсе, затем кружил и раскачивал так сильно, что у нее все плыло перед глазами. Эйден заметно нервничал, но при этом вертелся как волчок и был совершенно непредсказуем. Взгляд его блестящих глаз и ослепительная улыбка предназначались только ей. Клэр так сильно смеялась, что едва стояла на ногах, и ей все время приходилось останавливаться, чтобы перевести дыхание.

– Я не умею танцевать! – Он пытался перекричать музыку. В спортзале было жарко, и его лицо раскраснелось. – Но меня это не остановит!

В нем было что-то особенное. С ним было весело, часы пролетали незаметно. Весь тот вечер они словно летали, это было похоже на волшебство: пьянящее, радостное чувство, от которого кружилась голова.

И все же какая-то ее часть хотела, чтобы он немного сбавил темп. Хотя бы на мгновение, чтобы она смогла обнять его, прижаться к нему, постоять на месте, считая минуты. Просто держаться за него – за это яркое пятно среди бесконечной серости.

И вот два года спустя это все-таки случилось: они прижимаются друг к другу в монотонном гуле ночи, а в ее ушах громко стучит его сердце.

Вот только он уже больше не принадлежит ей.

Это их прощание, и ничего больше.

Они стоят так долго, очень долго, и Клэр начинает казаться, что она физически ощущает, как ускользает каждая минута и ночь неумолимо приближается к утру. Но Эйден неожиданно напрягается, ослабляет объятия, отпускает ее и делает шаг назад.

– Прости, – говорит он. В его глазах мелькает болезненное воспоминание о том, кем они теперь являются друг для друга – вернее, кем не являются. – Наверное, я пока просто не знаю, как это делать.

У Клэр такое ощущение, будто земля уходит из-под ног.

– Делать что?

– Не быть вместе.

– Ох. Да. Знаю. – В сумке жужжит телефон, она опускает на нее глаза, потом снова поднимает их на Эйдена. – Думаю, будет намного легче, когда мы будем в разных концах страны.

На его разбитом лице появляется обиженное выражение.

– Прости, – говорит Клэр, когда телефон снова начинает жужжать. Она роется в сумке, пока не находит его. – Мне бы хотелось, чтобы все было по-другому. Но, я думаю, нам правда будет лучше, когда мы не будем вместе. – Простонав, она качает головой. – Прости. Опять все не так.

Черты его лица смягчаются.

– Все нормально. Нам обоим это в новинку.

– Ну да. – Клэр поднимает в качестве доказательства светящийся голубым светом экран телефона. Цифры на нем показывают двадцать четыре минуты после полуночи. – Прошло не больше пары часов.

– Значит, у нас еще есть время попрактиковаться. – Эйден потирает руки. – Чем займемся? Думаю, уже слишком поздно пытаться наверстать упущенное, но можно постараться успеть сделать следующие пункты твоего списка… – Он умолкает, заметив, что Клэр не слушает. Она просматривает длинную цепочку сообщений и пропущенных звонков. – Клэр?

Она поднимает на него широко раскрытые глаза.

– По правде говоря, следующая остановка не из списка. Если, конечно, у тебя не было судимостей, о которых я не знаю.

Эйден растерянно смотрит на нее:

– Судимостей?

– Пойдем! – Клэр разворачивается в сторону машины. – Нам нужно отправляться в полицейский участок.

– Что? – переспрашивает Эйден, легким бегом догоняя ее. – Зачем?

– Затем, что Скотти в тюрьме.

Остановка десятая

Полицейский участок

00.24

Клэр залетает в двери полицейского участка и сразу замечает Стеллу. Подруга, сгорбившись, сидит на одном из трех синих пластиковых стульев напротив стойки регистрации, с отсутствующим видом смотрит на грязный пол и грызет ноготь. Именно эта деталь поражает Клэр больше всего, хотя она впервые в жизни находится в полицейском участке, тем более посреди ночи.

Стелла не грызет ногти. Она вообще не из тех, у кого есть нервные привычки, потому что ничто во всем мире не может заставить ее волноваться. Она смелая, дерзкая и решительная. Ее ногти, как и все остальное, всегда выглядят идеально, а черный лак гармонирует с одеждой. Так что явившаяся взору Клэр картина вызывает тревогу.

– Привет, – ласково говорит Клэр и садится на стул рядом со Стеллой. – Ты в порядке? Что случилось? Где он?

Стелла удивленно смотрит на нее, словно уже забыла, что сама же просила подругу приехать. Несколько раз моргнув, она опускает руку и