Возницын был прав, когда писал Петру, что у немцев с венетами тайная антипатия: медлительность Рудзини возбуждала большую досаду и негодование у цесарцев. 22 декабря граф Эттинген, посетив Возницына и разговорившись о делах, сказал, между прочим, что слышал о соглашении московского посла на перемирие с турками, и выразил свое одобрение: «И тот способ учинен зело добр». На заявления Возницына, что дело еще не кончено, потому что возникают трудности с турками, да вот еще и венет уговаривает не кончать дела, не дождавшись его, граф Эттинген по поводу венета посоветовал: «…чтоб он, московский посол, знал себя и своего разума держался, а таких бы (как венет) не слушал: не суть то друзи его царского величества, которые сие советуют»[1347]. В другой раз, 28 декабря, оба цесарца — граф Эттинген и граф Шлык, — приехав к Возницыну, говорили: «…ныне-де у всех союзных с турки есть сходство (соглашение), только-де стало за венетом, понеже с обеих сторон учинилась великая трудность и един другому отнюдь уступити не хочет… и Бог ведает, как то будет, понеже-де что уже турки последнее слово сказали, что болши с ним не хотят говорить и хотели, все дела брося, порвать и отъехать, а он-де и тогда ни малой уступки не учинил». Едва уж только они и посредники упросили отложить до 31 декабря. Вчера венецианский посол был у них, однако «по многом их увещании отнюдь никакого сходства не показует, и один-де, то видя, не знают, что делать… а им-де для венецийских прихотей впредь войну весть и такое христианское кровопролитие воздвигнуть кажется непристойно». Цесарцы просили Возницына, ссылаясь на дружбу его с венетом, повидаться с ним и повлиять на него в смысле склонения его к уступкам. Московский посол, благодаря за оказываемое ему доверие, счел, однако, уместным возвысить голос за союзника, указывал цесарцам на необходимость сообща поддержать Венецию. Турки, видя у других союзников склонность к миру, «напали неправедно и злобно на общего их союзника», которого они, союзники, по договорным обязательствам, a еще больше по обещанию государей своих не только не должны принуждать к убыточным для него уступкам, а, наоборот, должны защищать и «все стать при его пользе». С турками же надо держаться более твердого тона, отнюдь не просить их о мире, а принуждать их к миру: «Цесарские послы говорили: правда-де, что должно было так, только-де не обинуяся они сказывают, что им далее войны вести нечем, и ныне-де они принимают великие убытки, держат войска на зимовьях и платят им безпотребно; лучше бы де те денги в огонь были брошены, нежели в недельную потребу издержаны: не всяк-де так готов к войне, как его царское величество». Это был комплимент по адресу России. Свидание цесарцы закончили другим комплиментом: сказав при прощании, что едут по тому же венецианскому делу в Петервардейн к польскому послу, заявили, что заехали к нему, Возницыну, «прежде поляка и то… учинили, почитая честь великого государя»[1348].

Исполняя просьбу цесарцев, Возницын на другой день посетил Рудзини, но говорил ему как раз самое противоположное тому, о чем цесарцы просили, внушал ему, «чтоб он в делах своих был не страшлив и в поступках не скор, а что цесарцы принуждают его и страшают турских послов отъездом и то они делают для своей пользы»[1349]. Австрийцы сердились на Рудзини, говорили Возницыну, что «тот венет надут некаким злым духом и то делает нарочно, развращая мир», обвиняли его в том, что он так поступает по интригам французов, во что бы то ни стало желающих помешать миру цесаря с турками; однако они все же выхлопотали ради него новую отсрочку для подписания мира — до 16 января[1350]. Этот срок был уже крайним. Когда 8 января Возницын сделал им визит, они ему сказали, что дело остановилось «за упрямством венетовым». Возницын ответил, что «упрямства его нет: что может, то уступает, а чего не мочно, как того уступить? И цесарцы сказали: как хочет. И великой посол отвещал: союзник их, не надобно его покидать! И цесарские послы сказали: буде он (Возницын) изволит, то б ему добро чинил и его ждал; а они для него в войне быти не хотят. Не силою на сей съезд принужден. И уж де они так об нем труждаются, слово б в слово так, кто б каменья носил, такие ж бы труды полагал; ни день, ни ночь покою им нет в его деле, и больше того не могут, и не треснуть им стать, подпишут свой договор в 16 день января, и чтоб и он свой договор изволил кончать». Передавая венецианцу об этом разговоре, Возницын наставительно и не без горечи ему заметил: «…какое желание у царского величества продолжать войну! или, по крайней мере, додержать союз до его срока, но они, союзники, желание это презрели, союз не додержали, основание („uti possidetis“) без совету подписали и к миру принудили. Что ж Бог делает? Та болезнь обратилась (на него же), как ныне он сам видит»[1351].

Между тем Маврокордато и посредники торопили московского посла с подписанием перемирия. 1 января Возницын, на год опережая указ Петра о праздновании январского Нового года, посылал к союзникам со странным поздравлением по случаю Нового года, который союзники, жившие по григорианскому календарю, отпраздновали уже десять дней тому назад. Еще страннее было то, что с тем же поздравлением он послал доктора Посникова и к туркам. Впрочем, кроме поздравления, Посников должен был дать туркам заверение, чтобы они в его «приятстве» и постоянстве не сомневались; что он твердо стоит на тех условиях, о которых согласились, и не подписывает договора только потому, что не хочет подписывать раньше других союзников «для некоторых междосоюзных своих впредь околичностей». Турки ответили, что в его постоянстве не сомневаются, как ему покажется лучше, так бы он и поступал, захочет других ждать, будь по его воле, захочет подписать и разменяться договорами — готовы хоть завтра. Однако 9 января Маврокордато прислал к Возницыну своего попа, который сказал, что турецкие послы послали уже в Белград за подводами, хотят вскоре ехать и собираются. На другой день, 10-го, прислал английский посол сказать Возницыну, что договор его с турками лежит у них, посредников, «многое время и едва ли уж не вышел из силы, а турки-де варвары, мало что им не покажется, то все бросят», чтобы он поспешил подписать договор и разменяться. 12 и 13 января Маврокордато в разговорах с