сочувствие у посредников и у турок. Нa его заявление о том посредники отозвались, чтобы он чинил по своему рассмотрению, а турки «зело то хвалили и говорили, что он вольного и самодержавного государя посол — для чего у иных след носить? (т. е. для чего идти по следу других) — пристойно так самовластно поступать». Цесарцы также одобряли его решение кончить дело, но предпочитали бы, чтобы он подписывал с ними вместе, тем более что после подписания назначен был банкет у английского посла. Венецианец отозвался неопределенно[1356].

Наконец, в субботу 14 января, в десятом часу утра состоялась церемония подписания. Возницын прибыл к дому конференций парадным красивым поездом: «…ехал тем же убором, как и на первой съезд. Сперва ехал калмык в нарочитом платье, в саадаке оп-равном и на лошади уборной: за ним шла корета о 6 возниках, в ней сидели переводчики; за тою другая корета о 6 возниках, в ней сидели поп да Посольского приказу подьячий; за нею ехало 3 человека трубачев, в левреях серебряных с трубами серебряными и трубили; за ними ехали подьячих 3 человека в одноцветных добрых кафтанах и шапках; за ними ехали 3 человека дворян, особого одного ж цвету платье и шапки; потом вместо лакеев шли 6 человек русских юнош в алых суконных кафтанах и в лазоревых шапках; за теми ехал конюшей, за ним конюх вел посольского аргамака в полном уборе; за тем ехал великой и полномочной посол в государеве золотой середней карете о 6 возниках, против его сидел дохтур и секретарь посольства Петр Посников — на возниках была леврея серебряная, корета и возники и шоры покупки амстрадамской; по обе стороны кореты шло 4 человека гайдуков в строевом платье с перьи и серебреными обухи; позади кореты ехали пажи и иные служители и челядь, за ними рота рейтар». В зале конференции встретили его посредники; поздоровавшись, сели по местам и в ожидании турок «говорили между собою, не касаясь государственных дел, внешнее соглагольствование». Вокруг здания стояли множество зрителей, собравшихся смотреть церемонию. «А в тое пору как турок, так немец и посреднических служителей кругом светлиц на съезжем месте было многое число, которые все тихо и безмятежно стояли и смотрили». Турки по приезде остановились на некоторое время в сенях, куда вызвали английского посланника и с ним имели небольшое совещание; затем, войдя в залу, поздоровавшись, сели по местам. Заседание открыл вступительной речью английский посол, «выводя, — как передает содержание речи „Статейный список“, — что по толиких многих трудех при Божией помощи восприяли между собою желаемое междо обоих великих государей и государств их утешение всему христианству в делех окончание и совершение». Затем следовало самое подписание. «И поставили междо всех послов стол и положили посредники обоих сторон посольские договорные писма. Тогда турки, взяв с стола, отдали великому и полномочному послу свои договорные письма на турском и на латинском языке, а великой и полномочной посол отдал им свои договорные писма на русском и на латинском языке, дабы с обоих сторон справили и просмотрили. И великой и полномочной посол, взяв те письма, отдал переводчиком: турской — цесарскому, которого для того нарочно с собою взял, латинский — Петру Вульфу и Ивану Зекану, которые, прочетчи с прежними, сказали, что во всем сходны и прибавки и убавки никакой нет, и положили перед великого и полномочного посла. Маврокордат так же в его договорных письмах высмотрел прилежно. А по том с обоих сторон согласном предложении, взяв позволение от посредников, приближились к подписанию тех договоров. Тогда турки говорили, чтоб они для такого высокого дела повелели отворить со всех сторон все четверы двери и пустили всех в ту светлицу, дабы всяк видел то настоящее междо обоих великих государей мирное дело. И по согласию велели отворить все двери и пустить всех народов людей; и по тому его посольские всякого чину люди вошли с его стороны и стали за ним, турских множество вошло с их стороны и стали за ними, аглинские с его стороны, галанские с его стороны и все стояли в глубоком молчании и тихости. Потом подьячей доставил на стол чернилицу серебряную большую; турки, увидя, тотчас по свою послали, и принесли чер-нилицу ж столовую, местами золочену. И великой и полномочной посол, взяв свои договорные письма, подписал с числом и к русскому печать на сургуче приложил; турки так же турское приписали с числом же и печать приложили; а латинское подписал один Маврокордат». После подписания обеими сторонами каждой по два текста договоров, одного — на национальном, другого — на латинском языке, произошел размен. Маврокордато предлагал произвести размен через руки посредников; Возницын изъявил согласие; но посредники уклонились и предоставили сторонам разменяться самим, по мнению Возницына, во-первых, потому, что великий государь подлинно их за посредников не признавал, а затем и потому, что в них заговорила совесть — «зная совесть свою», — сознавая свою несклонность к русской стороне и что примирение состоялось не их трудами. «Тогда рейз-эфенди, встав, поднес ему, великому и полномочному послу, на обоих руках свои договорные письма, и великой и полномочной посол взаимно так же учинил, стоя все». Произнесены были заключительные речи.

Возницын с одной стороны, рейз-эфенди — с другой, со взаимными поздравлениями и приветствованиями, причем Возницын принес благодарность также и посредникам, значение трудов которых он на самом деле не признавал. Церемония кончилась неожиданными комплиментами рейз-эфенди по адресу царя, сказанными с восточной любезностью. «Потом рейз-эфенди, видя на великом и полномочном после на галанской золотой чепи маленкую золотою ж цепочкою прицеплену персону великого государя его, царского величества, оправленную в золото и алмазами украшенную, спросил: видится ему, что его царского величества образ? И великой посол ему сказал: его, государя моего милостивого, драгий клей-нот (знак), недостойный раб его ношу. И рейз просил его, чтоб дал ему посмотреть. Тогда он, встав, с себя сняв с сею персоною ту большую чепь, отдал ему; он, встав, принял и смотрел и любитель-но дивился благообразию и красоте того и спрашивал — коликих лет? Он сказал: 27-ми и воин непобедимый. И рейз сказал: о сем подлинно ведает. И много смотря, Маврокордату, посредникам и туркам казал и любительно дивился и говорил, что по милости Божией он признавает ныне заподлинно, что не лгали им прочие, как о его царском величестве сказывали. И смотря довольно, отдал ему, встав, с великою учтивостию. Потом встали из мест своих и, любительно простясь, пошли каждой во свою сторону»[1357].

В