в Нижегородской области. Окончил Горьковский политехнический институт. Работал на Горьковском автозаводе, где проявил незаурядные способности. Был избран секретарем Горьковского горкома, а в 38 лет – первым секретарем Горьковского обкома КПСС. Сама область в числе тех субъектов, которые имеют промышленные гиганты. На 41-м году Константин Федорович становится секретарем Совета Министров СССР (председатель Совмина – А.Н. Косыгин). Одновременно является представителем Советского Союза в СЭВ. Однако вскоре после смерти А.Н. Косыгина он назначается Чрезвычайным и Полномочным Послом на Кубу.

Когда дипломата назначают послом, это нормальное явление. Но когда на этот пост посылают первого секретаря обкома или союзного министра, а тем более заместителя Председателя Совета Министров СССР, то сразу начинают искать причины – что произошло? Почему его засылают подальше от «двора»? Правда, на уровне первого секретаря обкома (а у военных – на уровне командующего войсками округа) и выше подобные номенклатурные перемещения могут быть вызваны и многими другими причинами. Например, этого требуют политическая ситуация, особые экономические и другие отношения с государством пребывания или необходимость повлиять на какое-то особо важное направление в этом государстве.

В случае с К.Ф. Катушевым мотивы были вроде бы благородные – надо помочь кубинскому руководству и в теории, и особенно на практике укрепить экономику Острова свободы. А Константин Федорович был в этой области профессором, тем более что по линии СЭВ уже бывал на Кубе и помогал нашим товарищам. И сейчас, когда поднялся вопрос о кандидатуре посла на Кубу, предпочтение отдали именно ему.

Однако нельзя исключать, что определенные силы приняли меры, чтобы К.Ф. Катушев, одна из самых ярких фигур, был отодвинут и не маячил «вверху», как претендент на пост главы государства. А когда Горбачев был уже избран, то Катушев вернулся и занял пост председателя Комитета (пост министра) по внешним экономическим связям, что значительно ниже того, кем он уже был. После разрушения Советского Союза К.Ф. Катушев был, как и все министры СССР, уволен, но сейчас еще продолжает трудиться.

Посоветовавшись с Виктором Васильевичем Пивоваровым, который так же, как и я, хорошо знал К.Ф. Катушева, мы решили обратиться к нему с просьбой высказаться по некоторым вопросам. Хотелось представить изнутри картину «выращивания» кадров в Советском Союзе – на примере одного из видных деятелей государства, услышать, как строился политический курс с соцстранами, как старшее звено Политбюро ЦК создавало неприкосновенность своему служебному и партийному положению, как характеризуются периоды (этапы) развития нашего государства от Хрущева до Брежнева, какие у Константина Федоровича взгляды на современные проблемы страны с учетом своего опыта. На мой взгляд, этой цели мы достигли.

Во-вторых, обратить внимание на другую сторону – на стремление определенных сил притормозить, затолкать перспективные кадры, препятствовать им в проведении необходимых для государства и невыгодных для них лично решений. Мало того, сами же инициаторы выдвижения молодых, испугавшись того, что их ожидает, начинают видеть в этом для себя угрозу и отступают от утвердившихся принципов.

Вначале мы поведали К.Ф. Катушеву, что о нем знаем, и намекнули, что для многих было непонятно его назначение послом на Кубу, ведь его авторитетное положение не только в высшем кругу власти, но и в стране в целом исключали такое назначение. Наоборот, они предполагали дальнейшее повышение. И вдруг…

– Действительно, – пояснил Константин Федорович, – я при Л.И. Брежневе с апреля 1968 по май 1977-го был секретарем ЦК. Затем до июля 1982 года был заместителем Председателя Совета Министров СССР. В марте 1982 года В.И. Воротников, мой давний товарищ (мы в свое время трудились в соревнующихся волжских городах: он в Куйбышеве – Самаре, а я в Горьком – Нижнем Новгороде), работавший Чрезвычайным и Полномочным Послом СССР на Кубе, заболел и пришел ко мне посоветоваться – как ему побыстрее выполнить рекомендацию врачей и уехать из тропиков в район с умеренным климатом.

Я посоветовал ему обратиться к К.У. Черненко, который познакомился с ним недавно на Кубе во время визита делегации КПСС. Черненко, несомненно, располагал информацией от Ф. Кастро о хорошей работе посла, к тому же имел прямой доступ к Л.И. Брежневу, вследствие чего и мог поддержать обоснованную просьбу В.И. Воротникова.

Виталий Иванович так и поступил. Через два-три дня вопрос о его возвращении в Советский Союз в принципе был решен. И на Политбюро поочередно рассматривалось несколько кандидатур на замену В.И. Воротникову.

Когда была названа моя фамилия, члены Политбюро согласились с тем, что мои хорошие отношения с Фиделем и Раулем Кастро, а также с другими кубинскими руководителями говорили в пользу направления меня на посольскую работу. Против такого решения возразил в то время Председатель Совмина Н.А. Тихонов, попросивший не решать этот вопрос немедленно, а поискать другую кандидатуру, поскольку Катушев возглавляет ответственные участки народного хозяйства (транспорт, связь, лесную и целлюлозно-бумажную отрасль, транспортное строительство), положение на которых стало поправляться.

Л.И. Брежнев согласился. Дело несколько затянулось. Кандидатуры возможного посла подбирал отдел ЦК по соцстранам. Им руководили люди, взгляды и действия которых в отношении КНР, руководства ГДР, Монголии нанесли вред политическим интересам СССР. Этим лицам в мою бытность секретарем ЦК КПСС я по мере возможности всячески противодействовал, пользуясь определенной поддержкой А.Н. Косыгина и других членов Политбюро.

Мы попросили Константина Федоровича назвать хотя бы некоторых из этих лиц.

– Мне не хотелось бы этого делать, – сказал К.Ф. Катушев, – но могу сказать, что, к примеру, по китайскому вопросу были большие разногласия. Я, как и А.Н. Косыгин, считал абсурдом доводить ситуацию с Китаем до стрельбы. Однако первый заместитель заведующего отделом ЦК КПСС О.Б. Рахманин способствовал накалу страстей, особенно в СМИ.

Категорически против экстремизма в отношениях с КНР был М.А. Суслов. Против экстремистских крайностей в отношении Китая и за шаги по нормализации отношений с ним был и Л.И. Брежнев.

Л.И. Брежнев также поддержал инициативу А.Н. Косыгина о том, чтобы советская делегация, возвращавшаяся в 1969 году с похорон Хо Ши Мина, залетела в Пекин, и она, вместо Ташкента, приземлилась в Душанбе, а наутро, предупредив китайцев, вылетела к ним. На аэродроме в Пекине А.Н. Косыгина и делегацию встречали Чжоу Эньлай и еще пять членов Политбюро ЦК КПК. Непосредственно на аэродроме состоялись переговоры, на которых была достигнута договоренность о проведении советско-китайских межгосударственных переговоров по пограничному урегулированию. Был также согласован принцип установления границы двух наших стран по главному фарватеру Амура.

К сожалению, никто из главных тогдашних советских руководителей, понимавших необходимость нормализации отношений с Китаем, не пресек и не одернул публично политических спекулянтов и провокаторов, наносивших насаждением экстремизма к Китаю огромный вред своей стране, – с