доктора. Пришлось отложить прием турок и просить их, «чтоб они не погневились, того дня не изволили к нему ездить, потому что он за болезнею своею принять и почтить их по достоинству никоторыми делы не может». Турки отвечали с большой любезностью: они хотели отъехать в Белград в субботу 21 января, «а ныне-де, слыша о болезни его, зело печалуют и будут ожидать здравия его; а не быв у него и не дождав надлежащей чести, хотя десять дней не отъедут»[1369]. Может быть, в утешение больному турки прислали ему подарки: пять верблюдов да пять мулов… да двух человек турок, «которым за верблюдами ходить»[1370]. Визит турок состоялся, наконец, 23 января и описан Возницыным так же колоритно, как и все его встречи с турками: «Генваря в 23 день были у великого и полномочного посла турские послы рейз-эфенди и Александр Маврокордат. Приезжали великим многолюдством и приехав говорили многие ласковые слова, что то они учинили, почитая честь великого государя, его царского величества, и подвизая обоих великих государей к крепчайшей дружбе и любви. И великой и полномочной посол отвещал им благодарственно и тому ж склонное, а потом великой и полномочной посол велел принесть стол, накрыт ковром золотным, на нем на двадцати и болши блюдах серебряных сахаров розных нарядных и леденцов и конфектов. И турские послы, то видя, зело дивились. Потом великой посол потчивал росолисом и кафою и подал по чюбуку табаку; а в тое пору трубили на серебреных трубах и играли на разных инструментах государевы трубачи и музыканты в особом покое. Тогда рейз-эфенди говорил, что он от рождения такой музыки не слыхал и просил великого посла, чтоб он тем музыкантом велел вотти перед него и играть, чтоб он их видел. И великой и полномочной посол музыкантом, трем человеком трубачам, немцам, велел войти и играть одному на басу, а двум на скрыпицых, что слыша рейз-эфенди зело утешился и нот их и скрыпиц смотрил, а в тое пору пил табак. В тое ж пору агов и иных дворян их подчивали росолисом и кафою и с стола многие блюды с сахаром им подали, иные ели, а иные за пазухи клали. А в иных хоромех и на дворе всем их людям давали пить водку, ренское, которые были зело жадны, пили много, а иные просили есть и ели. А потом подали щербет, и рейз-эфенди и Маврокордат, приняв чашу, пили про здоровье великого государя, его царского величества, а великой и полномочной посол взаимно пил про здоровье государя, их султанова величества. И рейз-эфенди говорил великому послу, чтоб он на него не погневился, что он у него так засиделся, — то он чинит, яко у любезного своего друга, — и чтоб он еще велел поиграть музыкантом своим. И по довольном времени при отъезде своем турские послы говорили великому послу чрез дохтура Посникова секретно, чтоб он восхотел писать к великому государю, дабы его царское величество во знак с его салтановым величеством дружбы, изволил не замотчав прислать в Царьград о принятии сего перемирья его салтанову величеству свою, царского величества, грамоту чрез нарочного гонца, что-де увидя его султаново величество обрадуется и паче склонен будет к постоянной дружбе и любви. И великой и полномочной посол на то отвещал, что по прошению их о том его царскому величеству донесет. И встав обнимались и целовались, и простясь поехали в колымаге своей к Петр-Варадынскому генералу и коменданту. А как турские послы у великого посла были, и в тое пору приехало цесарских и венецианских графов и дворян, и братьев, и племянников немалое число, и все стояли и тон церемонии смотрили, толко один с ними сидел генерал и комендант Петр-Варадынской»[1371].

Устраивая перемирие с Турцией, Возницын, как прозорливый дипломат, не упускал случая принимать меры и на случай войны, если бы такая война в будущем все же произошла. Эту цель имели в виду его тайные сношения, в которые он при отъезде своем с конгресса вступил с иерусалимским патриархом. Еще ранее через Маврокордато он послал патриарху на сто рублей соболей; теперь он отправил в Иерусалим чернеца Григория, опытного в тайных сношениях, через которого шли пересылки с Маврокордато. Чернец должен был отвезти патриарху открытое поздравительное письмо, «поздравительный лист», а вместе с тем передать тайное шифрованное письмо с рядом вопросов о положении дел в Оттоманской империи. Так, Возницын, извещая патриарха о предъявленном турками требовании относительно уступки им приднепровских городков, просил патриарха дать совет: что лучше, в миру ль с ними быть или в войне, и разведать, на чем они с нами помирятся, если заключать с ними мир; не станут ли просить тех городков или иного чего? Если же быть с ними в войне, можем ли мы с ними одни воевать, помогут ли и пристанут ли к нам (это, должно быть, был главный вопрос) греки, волохи, мултяне (бессарабцы), сербы, болгары и иные православные народы и можно ли на них надеяться? Смогут ли наши войска, зашедшие в турецкие края, пропитаться там и быть снабжены конскими кормами без недостатка? Не окажут ли помощи туркам европейские державы и не вступятся ли за турок: цесарь, желая приобрести Сербию, Польша, желая получить Валахию, Франция и Венеция, чтобы не допустить насилия над Турцией? Патриарх должен был также сообщить, «какое поведение или впредь радение или к войне приготовление турки иметь будут?», какие будут у них сношения с цесарцами, поляками и венетами в то время, когда в Константинополь приедут их послы? Если нам лучше с турками мириться, пусть патриарх посоветует, где и как с ними вести переговоры, посылать ли послов в Царьград или действовать через посредство волошского господаря, или крымского хана, или через иного кого, или же просить о назначении съезда или комиссии?[1372]

Приняв прощальные визиты посредников, Возницын двинулся в путь из Петервардейна в Вену 24 января. Средства сообщения: телеги и волы под посольский обоз были доставлены цесарцами, но за постоялые дворы в Петервардейне пришлось платить самим, причем жители заломили непомерную сумму — пятьсот ефимков. Возницын жаловался цесарцам, и те посылали к петервардейнскому комиссариусу, чтоб жители поступили с послом «человеколюб-но». «И те жители, — продолжает „Статейный список“, — мало что от своего запросу отступили и не так силою, как многою докукою того вымогали». Наряду с корыстолюбием жителей список отмечает предупредительность и любезность петервардейнского коменданта: «Петр-Варадынской генерал и комендант к великому послу во все бытие его великое