class="p1">В печатном тексте хореический ритм этого четверостишия нарушен словом «сдерну». Во всем остальном корпусе вольных хореев Маяковского таких нарушений нет, поэтому здесь можно предполагать опечатку. Правильный ритм восстанавливается легкой конъектурой «но / кепчонку / не сдеру с виска». Искажение — результат обычного сдвига от менее привычного слова к более привычному. В некоторых изданиях (не научных) нам приходилось видеть эту конъектуру внесенной в текст. АИ на это не решилось, хотя основания для решимости были: черновик подтверждает, что ритм этого четверостишия — правильный хорей.

20) «Севастополь — Ялта» (1924): «Когда ж / окончательно / это доест, // распух / от моторного гвалта — // — Стоп! — / И склепом / отдельный подъезд: // — Пожалте / червонец! / Ялта» [VI, 67]. Источники текста — два беловых автографа (!), две публикации.

Здесь конъектура (не по рифме и не по ритму, а только по смыслу): «отельный подъезд». Написание «отдельный» попросту непонятно, и наличие его в автографах и публикациях следует считать описками и опечатками.

Повторяем еще раз: мы не предрешаем, в каком виде следует подавать эти конъектуры в академическом издании Маяковского — вводить их в текст или оговаривать в текстологическом комментарии. Это зависит от общего решения вопроса: как следует относиться к авторизованным (хотя бы номинально авторизованным) искажениям текста в прижизненных изданиях. До сих пор эта проблема возникала лишь применительно к цензурным переделкам в текстах дореволюционных писателей; теперь, по-видимому, она распространяется и на цензурно-редакторские переделки в текстах советского времени. Цель этой статьи — напомнить, что изменения, возникающие по окончании творческой работы, но тем не менее авторизованные писателем, могут иметь не только цензурное происхождение, однако это не дает им права на сохранение в тексте.

В заключение приведем некоторые общие данные о рифмовке Маяковского на фоне рифмовки его современников: соотношение мужских, женских, дактилических и неравносложных (нрв.) рифм в их творчестве и долю неточных рифм среди точных. По ним видно, насколько (сравнительно) был сдержан Маяковский в своих экспериментах. Дальнейшие очень интересные подробности — прежде всего типология этих неточных рифм — потребуют отдельного исследования. В материал по Маяковскому не включены «Окна РОСТА», рекламные агитстихи и агитпоэмы, коллективное, шуточное и стихи для детей (в них доля неточных минимальна, 32 %, — видимо из снисхождения к неопытному читателю). Из Пастернака взяты «Поверх барьеров» (1914–1916), «Сестра моя — жизнь» (1917), стихи 1918–1922 годов и «Лейтенант Шмидт» (1926–1927). Из Цветаевой — «Версты» I (1916), «Ремесло» (1921–1922), «Крысолов» (1925) и «Перекоп» (1929). Из Сельвинского — первая «Улялаевщина» (1924). Из Эренбурга — «Ветер» и «Золотое сердце» (1919).

P. S. Статья была написана, чтобы показать, что и стиховедение может быть при случае прикладной наукой. Материал ее — попутные наблюдения при составлении полного каталога рифм Маяковского (и, для сравнения, — частичных каталогов рифм Пастернака, Асеева, Цветаевой, Эренбурга, Сельвинского, Мариенгофа). Суммарные результаты основных подсчетов прилагаются здесь впервые. Что касается предположения об истории возникновения псевдодиссонансной рифмы на слово «Коломб» (пример 3), то все оказалось проще. Н. И. Харджиев в письме сообщил нам, что «Колумб» был исправлен в нью-йоркском издании на «Коломба» Д. Бурлюком целиком по его собственному усмотрению; соответственно, при издании Маяковского это написание должно быть снято, а наши комплименты «сложной семантике» этой рифмы переадресованы Бурлюку.

Грядущей жизни годовщины

Композиция и топика праздничных стихов Маяковского

Текст дается по изданию: Гаспаров М. Л. Избранные труды. Т. II. О стихах. М., 1997. С. 241–271. Статья написана в соавторстве с И. Ю. Подгаецкой.

1

Предмет этой статьи — стихи Маяковского для газет, написанные к дням советских праздников. Стихи эти малоизвестны и малоуважаемы. Один коллега, посмотрев на подборку нашего материала, вежливо спросил: «Вы собираетесь делать доклад „Плохие стихи Маяковского“?»

Интерес этих стихов в том, что здесь легче обычного проследить путь от внелитературных обстоятельств к литературному произведению. Обычно мы не знаем, что дало толчок творческой работе поэта, какие образы или словесные обороты возникли в его сознании первыми и как они перестраивались и дополнялись до окончательного текста. Здесь мы знаем, что в начале был газетный заказ или спрос: к годовщине Октября, или к дню Красной армии, или к женскому дню требовалось подобрать и разработать подходящие мотивы объемом строк на сорок. Какие именно мотивы подобрать и как разработать — сжато или подробно, в начале или в конце аранжировав риторическими вопросами или восклицаниями, — это предоставлялось собственному вкусу поэта. Если вкусы его были устойчивы, то у читателя возникал стереотип ожиданий при чтении: например, учащение восклицательных знаков означало, что стихотворение приближается к концу. Подтверждение или неподтверждение этих ожиданий вызывало дополнительные эстетические переживания.

По всем этим признакам праздничные стихи Маяковского принадлежат к широкой категории стихов на случай и к более узкой — стихов на ритуальный случай, таких как оды Пиндара или средневековые церковные гимны. Строение их (и, соответственно, система читательских/слушательских ожиданий) изучено довольно хорошо. Это облегчает и подступ к праздничным стихам Маяковского. Эту статью можно было бы назвать «Majakovskij als Gelegenheitsdichter» или «Маяковский и Пиндар».

2

Были рассмотрены 29 стихотворений Маяковского 1924–1929 годов (и дополнительно — шести более ранних), отобранных по единственному признаку: по публикации к советскому праздничному дню. Тексты их (кроме самого длинного) помещены в приложении к статье[431].

К 1 мая: (1) «Два мая», 1925; (2) «Май», 1925; (3) «Первомайское поздравление», 1926; ср. более ранние: (4) «Мой май», 1922; (5) «1‐е мая», 1923, «Красная нива»; (6) «1‐е мая», 1923, «Леф»; (7) «1‐е мая», 1923, «Известия»;

к 7 ноября: (8) «Октябрь», 1926; (9) «Не юбилейте!», 1926; (10) «Было — есть», 1927; (11) «Октябрьский марш», 1929;

к февральской годовщине: (12) «Февраль», 1927; (13) «Корона и кепка», 1927;

к дню памяти 9 января: (14) «9 января», 1924;

к дню Коммуны: (15) «Первые коммунары», 1927; (16) «Парижская коммуна», 1928;

к годовщине Ленского расстрела: (17) «Лена», 1927, и более ранние (18) «17 апреля», 1923, и (19) «Крестьянин, помни о 17‐м апреля!», 1923;

к дню памяти Ленина: (20) «Разговор с товарищем Лениным», 1929;

к военному дню: (21) «Десятилетняя песня», 1928; (22) «Лозунги-рифмы», 1928; (23) «Долой шапки», 1929;

к антивоенному дню: (24) «Пролетарий, в зародыше задуши войну», 1924; (25) «Долой!», 1929;

к трудовому дню — годовщине I пятилетки: (26) «Американцы удивляются», 1929; (27) «Первый из пяти», 1929; (28) «Застрельщики», 1930;

к женскому дню: (29) «Вместо оды», 1927; (30) «Две культуры», 1928;

к юношескому дню: (31) «МЮД», 1926; (32) «XIV МЮД», 1928;