чём речь. Твоя подружка, сама того не зная, причастна к таким тайнам, настолько сама по себе важна для самых высоких управителей нашего континента, что твои опасения глупы и безосновательны. Да её и нельзя никому тронуть. За нею стоят такие силы, Рамина, рассказать о которых я тебе не могу. Ей ничего не угрожает. С нею только хотят встретиться и поговорить. Только и всего. Ола тому порукой.

Рамина стала ещё румяней от волнения. Она села на скамеечку рядом с няней и уставилась на Ифису как послушная девочка на строгую учительницу. – Мне страшно, Финэля. Куда я вляпалась?

– Да нечего тебе боятся, сказали же тебе, – успокоила её Финэля. – Я чувствую, Рамина, что над тобою не нависло никакой опасности. Кроме одной. Но считать ли её опасностью или радостью, даже и не знаю…

– О чём ты? – изумилась Рамина.

– Сама скоро узнаешь. Пусть тебе твоё сердце подскажет, что я имею в виду.

Рамина ничего не поняла, но уточнять при Ифисе не захотела. Какое-то время они молчали. Потом Финэля встала с усилием, так как скамеечка была низкой, размяла свою поясницу. – Не придёт твой красавец, – сказала она. – Поэтому и сестру его ты вряд ли дождёшься.

– С чего взяла! – Рамина подошла к окну. – Он обещал прийти именно сегодня. У нас наметилось любопытное путешествие. А тут ты, Ифиса, со своим странным делом. Что мне делать, если он придёт? Что сказать?

– Он не придёт, – опять сказала Финэля.

– Скажешь, что у тебя сегодня праздник. Что ты заказала праздничное угощение ради него и уже внесла задаток управителю «Ночной Лианы», – на ходу выдумала Ифиса.

– Не придёт он, – упрямо повторила Финэля.

– Заладила! Замолчи, чучело глупое! – закричала Рамина на няню.

– Ах ты, дрянь! На старую няню подымать голос! – Ифиса угрожающе двинулась к Рамине, всегда бывшей для неё раздражающей и глупой дочерью той, кто и была главной соперницей Ифисы в юности. Ненавистной Айры, посмевшей обмануть Ал-Физа и навязать ему нагульную дочь за родную по крови.

Приход Ландыш к Рамине

И тут открылась дверь и вошла Ландыш. Финэля, запуская Ифису, забыла закрыть дверь на внутренний замок. Все втроём разом засияли ей навстречу. Ифиса, радуясь невероятной удаче при выполнении тяжкого ей задания. Рамина тому, что была уверена, что следом влетит Ва-Лери. Финэля просто за компанию, поскольку точно знала, что Ва-Лери в этом доме больше не будет.

– Лана! – Рамина бросилась её обнимать. – Сегодня я наряжу тебя как куклу, и мы пойдём пировать в «Ночную Лиану»! А где Ва-Лери?

– Он сегодня не может прийти. Занят. Я одна. Соскучилась по тебе.

Рамина перестала сиять, – Чего же обещал? А я знала, что он всё придумал.

– О чём? – спросила Ландыш.

– Да так. Интимный трёп и только. Тебе знать не обязательно.

– Я же сказала, что он не придёт, – заскрипела из своего угла Финэля, проявившись так внезапно, что Ландыш вздрогнула. Она, войдя в помещение с улицы, где сияло яркое светило, не сразу заметила маленькую и тёмную старушку Финэлю. – Не ходи с нею, дочка, – продолжала Финэля, обращаясь к Ландыш. – Зачем тебе повторять судьбу той, чьё кольцо ты носишь? Человек, жадно ждущий тебя на твоём жизненном перепутье, не принесёт тебе счастья. Ты повторно ослепнешь от обманчивого сияния своей неласковой судьбы.

– О чем ты, Финэля? – спросила Рамина. – Не обращай внимания. Она из ума выживает потихонечку.

– О каком счастье ты говоришь? – усмехнулась Ландыш. – Такая категория как счастье для меня пустой звук.

– Она нисколько не выжила из ума, – встряла Ифиса. – Она потомственная ведунья, и её речь о любви. Финэля всего лишь хочет тебе сказать, что ты будешь несчастливой, если поверишь тому, кого сегодня встретишь. Только и всего. Она и мне так говорила в моей юности. Да я не послушалась. Не ушла, как Финэля мне велела. Осталась, поскольку возмечтала стать аристократкой. Это потом уж… Но ничего страшного в том нет. Поскольку счастье в любви – чепуха! Всё проходит быстро. Как счастье, так и несчастье. Перед лицом вечности и то и другое обнуляется.

– Я не собираюсь сегодня ни с кем встречаться, – заявила Ландыш, – и никакой любви мне уже не надо.

– Уже? – ухватилась за её слово Ифиса, – значит, нечто «уже» у тебя было? Не повезло? Повезёт! Ты же юная совсем.

– Кто? Я? Да у меня уже дочь растёт. Да такая, что обзывается и меня не слушается нисколько.

– Дочь? – все три женщины вскрикнули и замерли одновременно.

– Где же она? А! Так это ей я подарила ту фигурку? Она тебе не младшая сестра, а дочь? – первой нарушила молчание Рамина. – Ты только подумай, Лана, – заверещала она, – я так жадничала, а всю мою коллекцию конфисковали для какого-то паршивого музея! Лучше бы ты половину себе забрала для своей дочки.

– Когда это коллекция была твоей? – подала голос Ифиса. – Разве ты её собирала? Ты в ней и не нуждалась никогда. Половину побила, негодница!

– Тебе что! Лучше бы всё побила и раздарила. С кем же живёт твоя дочка, Лана?

– С моей… – тут Ландыш задумалась, как обозначить Вику. – Со старшей сестрой. Она заменила ей мать, поскольку из меня мать вышла плохая.

Ифиса ответила тяжким вдохом и шумным выдохом. – Все мы тут не лучшие образцы…

– Ты уж точно! – злорадно добавила Рамина Ифисе. – А вот я буду лучшей матерью на свете. И Финэля была лучше всякой родной матери, как Оле, так и мне.

– Ты женой вначале стань, а потом уж о материнстве думай! – не уступила ей Ифиса. – Свистунов рядом с тобою много, а вот мужа пока нет! Не торопится никто тебя осчастливить материнством. И не вижу я пока тех, кто торопился бы с тобою в Храм Надмирного Света.

– А ты? Была там хоть с кем? – завопила Рамина. – Ты сама всю жизнь была гулящей!

– Не ссорьтесь, – попросила Ландыш. – Рамина, нехорошо так разговаривать с женщиной, годящейся тебе в матери.

– Никому она не годилась в матери. Уж тем более мне.

– И хвала Надмирному Свету, что не дал мне такой вот дочери! – но тут Ифиса вспомнила, зачем пришла. Вмиг она стала ласковой и, обращаясь к Рамине, приложила все свои актёрские способности, чтобы загладить вину. – Деточка, ты же сестра моей дочери. Значит, и мне не чужая. Ола – единственная, ради кого я и живу. И тебя она любит после своего Сирта как собственную дочку. Ты же родилась тогда, когда Ола была уже девушкой на выданье. Как мы можем с тобою ссориться, когда кроме Олы ни у тебя, ни у меня