цепями красных и, быстро проскочив его, начала, отстреливаясь, отходить. Капитан Сильванский и подпоручик Булкин отбились от цепи в сторону железнодорожного полотна и наткнулись на цепь красных, находившуюся за полотном. Подполковник Булкин застрелился, капитан Сильванский захвачен в плен. О дальнейшей судьбе его неизвестно. Затем был убит поручик Соловьев. Тяжело раненный поручик Котляров был захвачен красными и ими пристрелен. Раненые более легко следовали за цепью. Не доходя до деревни Бурчатск, цепь бронепоезда была принята на себя цепью Марковского полка, поддержавшей ее своим огнем, а вслед за тем перешедшей в контратаку, захватив в плен некоторое количество красных и подобрав несколько человек раненых чинов бронепоезда. Потери бронепоезда: убиты поручик Котляров, поручик Соловьев, подпоручик Булкин и 6 солдат; ранены штабс-капитан Зубович, поручик Стрегло340, подпоручик Кононенко341, вольноопределяющийся Чудаков и 9 солдат; взяты в плен капитан Сильванский и вольноопределяющийся Мирошниченко (последний бежал из плена, долго скрывался в тылу у красных и, перебежав фронт после взятия города Александровска, вернулся на бронепоезд. Вскоре после возвращения был смертельно ранен в бою 20 октября). В деревне Бурчатск находился штаб дивизии. Командир бронепоезда полковник Шамов явился к начальнику дивизии. Последний сообщил, что приказание об очищении нами деревни Васильевки было отдано ночью и что он удивлен, что стоявшие сзади три бронепоезда, работавшие как пять самостоятельных бронепоездов путем выделения бронеплощадок, оставили без выстрела ст. Чакрак и отошли за ст. Бурчацк, не предупредив об этом бронепоезд, находившийся у моста, и что об отходе дивизии было сообщено начальнику бронегруппы. Затем начальник дивизии приказал полковнику Шамову немедленно отправиться на подводе на станцию Бурчатск с приказом находящимся там бронепоездам взять обратно станцию Чакрак и спасти оставленный там бронепоезд «Генерал Алексеев». Бронепоезда этого приказания не выполнили и продолжали оставаться за станцией Бурчатск, ссылаясь на неисправность материальной части, недостаток снарядов, небронированные паровозы и т. д. Полковник Шамов снова вернулся в штаб дивизии, где по приказанию начдива подал подробный рапорт о происшедшем и о том, что стоявшие сзади бронепоезда сдали станцию Чакрак без боя, не предупредив о том бронепоезд «Генерал Алексеев». Аналогичные рапорты были поданы начальнику группы бронепоездов и начбронпоглаву. По этим рапортам велось расследование, но благоприятных результатов оно не дало. В сводке по корпусу за этот день было написано следующее: «По дополнительным сведениям, бронепоезд «Генерал Алексеев» и вспомогательный поезд 4-й роты, работавшие утром 6 августа над взрывом моста на перегоне Попово – Чакрак, были окружены противником. Ведя упорный огневой бой, бронепоезд и вспомогательный прошли 7 верст к югу, но далее вследствие разобранного пути они должны были остановиться. Под сильным артиллерийским и пулеметным огнем красных команды вышли из составов и начали пробиваться штыковым боем на Бурчацк, причем большая часть команды погибла. Подробности выясняются. 6 августа 1920 г. Генерал-лейтенант Писарев».

7/8 – 9/8 1920 года. Переезд базы на станцию Сокологорная.

10/8—13/8. Стоянка на станции Сокологорная. Сторожевое охранение станции.

14/8—30/8. Переезд базы с хозяйственными чинами на станцию Симферополь. Строевая часть оставлена на станции Сокологорная для несения вышеуказанного сторожевого охранения.

В. Липеровский342

«Желбат-2»343

22 мая 1920 года была «проба» моста – ночью мы прошли всю станцию Чонгар – была обычная тишина и полная пустыня. После полуночи протолкнули потихоньку наш поезд на ту сторону – то есть по мосту. И все благополучно! 22 мая 1920 года утром станция была занята заставой 34-й дивизии, самурцы прошли на север – ни выстрела. Красных уже в течение месяца тревожили на Перекопе. К полудню подошел короткий состав штаба генерала Слащева и перешел через мост. За ним следовал бронепоезд «Волк». Штаб остался на первом пути перед станцией, а «Волк» дошел до выходных стрелок на север – так образовался на полуострове Чонгар символический выход из Крыма. А завтра…

23 мая 1920 года. Вперед! Общее наступление – на Перекопе, у нас десантная операция у Геническа. Вперед! Какой был подъем!

24-го к вечеру мы вернулись на базу, и нас ждал приказ: «Жел. бат. 2» сдать команде 3 жел. роты под командой поручика (не помню!), которому немедленно следовать в распоряжение командующего бронегруппой. Распоряжение нам: следовать на постройку железной дороги на Юшунь, на станцию Богемка. Они в наступление, а мы в тыл! В приказе были всякие красивые слова признания наших заслуг – и в Богемку как на отдых! В конце концов, было даже неплохо. И конечно, заслужили отдых.

* * *

Калейдоскоп напоминает еще коротенькое воспоминание; хронологически его связываю со стоянкой на станции Таганаш. Тут недалеко уходил один путь вправо; помню, что база оставалась на запасном пути поблизости. Пару километров в глубь степи строили позицию тяжелой артиллерии: 8-дюймовые морские орудия были намонтированы на железнодорожных платформах большого уноса; для выстрела опускались специальные лапы – опоры. Такие две площадки с орудиями пришли одновременно с нами; было обучение прислуги орудий, каждое стояло на своем отрезке пути, причем полотно было специально усилено, видимо, железобетоном. Что мы там делали – не помню. Но хорошо помню, что наша база оказалась обокраденной – что мы обнаружили только вечером, вернувшись «домой». Это бронепоезд «Волк» проходил мимо, и казачки-кубанцы отомстили нам за «Мерееру», где мы отцепили от их базы несколько вагонов им не принадлежавшего добра. В частности, я там потерял папину шинель, которая так хорошо служила мне.

Колония Богемка и станция на новой железной дороге, которую мы начинали зимой в снегу. Поезд прошел нормально, без особых предосторожностей; путь был подбит дробленым камнем, как полагается, прекрасно снивелирован – все работа наших ротных путевых команд, свозимых со всех рот батальона. Когда мы туда пришли «на отдых», то есть боевая команда «Жел. бат. 2», то строили участок Богемка— Юшунь и дальше на Перекоп. Наша работа состояла в разгрузки шпал – каждое утро был поезд шпал; разгрузим их – они, эти шпалы, были совершенно сырые, только с содранной корой, скользкие – разгружались легко. Состав был пуст в течение двух часов, и мы были свободны – это был отдых. Богемка – богатейшая колония, всего полная чаша, так что наша кухня работала на славу. Наш Алеша Воропай – единственный из всех нас – и тут нашел немедленно свою кралю. Незабываемы на всю жизнь по Богемке вечерние поверки с молитвой! Как пели – бодро, радостно, с полной уверенностью в том, что мы на верном пути, что мы пойдем в Россию!

Как раз тогда нам было испытание духа. Советы через англичан предложили сдать Крым без