Секунду подумав, Феликс подтянул сумку к себе и засунул в нее руку. К счастью, скрижаль была цела, да к тому же была еще более теплой, чем обычно.

— А меч ваш у меня, если что. — проговорил Милу, не отрывая взгляда от дороги. — Я, если позволите, наточил его для вас, а то мало ли что, вдруг затупился в последнем сражении, всяко ведь могло случиться. Хотя, господин Эскер сказал, что он еще о-го-го какой острый, но это уж я так, на всякий случай. Он у меня тут, под боком, вы не волнуйтесь, я уж его никому не отдам, ну, из не-наших, разумеется. Наши-то пускай его берут, хотя у них у самих мечи есть, так что он им и не нужен вовсе.

— Иж как разговорился, говорун. — ухмыльнулась Зено. — Ты лучше за дорогой смотри, вон, там уже остальные «наши» к привалу сворачивают.

— Тогда и вам, госпожа Зено, нужно поторопиться, а то ваши-то лошадки не успеют повернуть.

— Ты за моих лошадок не переживай, они и без кучера могут отлично управиться, а вот ты со своими того и гляди нас в яму загонишь.

— Ну уж это мы сейчас быстро поправим. — улыбнулся Дэй, и подъехав к Милу, помог ему выровнять телегу.

— Это все ваша, госпожа Зено, карета нас потеснила. Тут уж как хотите, но сами видите, почти всю дорогу заняла. Вы уж приструните ее, будьте добры. — начал оправдываться Милу.

Пока Зено перелезала обратно на свою карету, со злорадным смехом припугнув на последок Милу снопом красных искр, Феликс смог получше осмотреться вокруг, насколько ему позволяли сгущающиеся сумерки.

Ехали они по бесцветной гористой местности, наполовину усеянной булыжниками, а наполовину засыпанной тяжелым и неподатливым песком. Кое где высовывались сухие стволы кривобоких и обгорелых деревьев, а местами из земли поднимались узкие столбики темного дыма. В темноте можно было разглядеть длинные светящиеся трещины, которые складывались в сложные мистические узоры, в некоторых из которых виднелся переливающийся оранжевый свет, какой обычно бывает у раскаленных углей. Но при этом привычного жара в этих местах не ощущалось, и легкий ветер приятно холодил лицо. Черная звезда все так же светила впереди, и ее длинный луч теперь касался самого края горизонта. Дорога тут тоже была, но уже давно пришедшая в негодность, обросшая ямами и глубокими трещинами, которые приходилось объезжать.

Остановились они у небольшого скопления камней, которые, как понял Феликс, когда-то давно были каким-то красивым белокаменным строением, которое поглотило безжалостное время. Остальные, кто ехал впереди, как и сам Феликс, сильно удивились такому быстрому выздоровлению маленького никса.

— Имею большую радость видеть вас в здравии. — сказал Синох, и Феликс, впервые в жизни увидел на его лице ужасную имитацию улыбки. Вежливый монах душевно обнял его, а затем отошел в сторону. — Мы уже говаривали насчет того, чтобы отвести вас в мою келью, чтобы вас там излечили.

— И я все еще не исключаю этого варианта, так как, по моему мнению, идти напрямик к воротам сейчас дело гиблое. — сказал Эскер, разламывая бревно для костра своим мечом. — Серафиль утверждает, что совсем недавно тут прошло большое войско, если судить по следам, которые те оставили. А куда этому войску идти, как не к воротам? Вряд ли они пошли в Зуриаль, так как до туда есть куда более удобная дорога. Так что можно не сомневаться, что войска, что вышли из Алгобсиса, ушли именно к Приделу Скорби, и не удивлюсь, если к ним присоединились и армии Зуриаля с Ашуром.

— Если нас не хотят пустить через ворота, то и через кельи Раджна не пропустят. — сказал Рольф. — Я уже говорил тебе об этом, и повторю снова. Они не такие дураки, чтобы оставлять лазейки. Более того, я уверен, что солдат там еще больше, чем у Придела.

— Я тоже считаю, что нужно идти напрямик. — сказала Зено, которая только что присела рядом на большой кусок гладкого стеклянного камня, которых в этих местах было в избытке. — Другого пути нет, и времени тоже. Сейчас нельзя медлить, пойдем к воротам, а там уж посмотрим, что к чему. Должны же там быть хоть какие-нибудь горные тропы.

— Тропы, может быть и есть, только толку от них. Если они еще не завалены, то рядом с ними уж наверняка выставили дозор. — угрюмо заметил Эскер.

— Но этот дозор уж всяко состоит не из многотысячного войска, с которым нам пришлось бы сражаться у ворот. Если мы будем осторожны, то сможем пробиться к цели. — сказав это, Зено метнула горсть порошка на дрова, и те тут же вспыхнули теплым пламенем без дыма.

Оставшуюся часть вечера Феликс устало слушал о том, что случилось за то время, пока он лежал в горячке. Оказалось, что на второй день их отряд чуть было не столкнулся с Моргайзой, которая на день задержалась в Алгобсисе, а затем стремительно выехала по их следам с большим отрядом умелых воинов, среди которых были как сталепомазанные паладины, так и Прискорбные Клинки — личная гвардия, служащая Полуночной Матери. Как поведал Серафиль, эти воины были из рода муакирэ, и были безжалостны к своим жертвам, настигая свою цель даже не щадя собственной жизни. Но к счастью Зено вовремя спохватилась и навела свои алхимические мороки, которые сбили врага со следа. Затем им пришлось немного выждать, пока их преследователи промчатся мимо.

— Вы не думаете, что они могут устроить нам засаду, когда поймут, что обогнали нас? — спросил Феликс.

— А то как, конечно думаем, мы же не дураки. — сказал Эскер. — Но у нас есть Серафиль и Рольф, да и колдовские фокусы леди Зено нас отлично выручают. Так что опасаться тут нечего. Я даже думаю, что наши преследователи присоединятся к армиям, что поджидают нас у входа, а для засады отошлют кого-нибудь менее значительного.

Вскоре к разговору подключился и Эн, который до этого молча сидел в стороне.

— Ну а ты нам ничего не хочешь рассказать? — спросил он, уставив свои золотые зрачки на Феликса.

— Что ему рассказывать-то? — нахмурил густые брови Хольф, обгладывая птичью кость. — Свои снотворные видения?

— Я слышал забытые имена, и язык ашулаев, когда ты лежал в беспамятстве. — не обратив внимание на Хольфа, сказал Эн, обращаясь к Феликсу. — Что тебе там виделось?

Дэй тоже подался вперед, и взгляд его теперь был полон задумчивого беспокойства.

— Я… мне кажется, что я видел то великое зло, которое так стремятся освободить зургалы. — сглотнув, проговорил Феликс. Одна только мысль о тех воспоминаниях заставляла его