язычества, восставшая против Господа! Пристально глянув на Илию, ханжески грозящего перстом, я понял, что он явно насмехается над Торой. За ними семенил пухлый коротышка с жирными волосами, изображавший Ахава, он глупо хихикал, облизывая пальцы. Кто же согласился подыграть ей? Окружающие приветствовали их веселым смехом, явно наслаждаясь этим кощунственным представлением.

Никто не обратил внимания на мой экзотический наряд, как и на плетущегося за мной верблюда. Да, Иезавель попросту всех очаровала.

В зал вошла Клеопатра со змеями, обвившимися вокруг ее талии. Они льнули к ее телу, заползая в укромные прорези ее наряда. За ней следовали захмелевший Марк Антоний и Юлий Цезарь, то и дело бившийся в притворных припадках. На губах его белела пена (пополняемая из чаши со взбитыми белками). Толпа восторженно ревела: «Пади перед нами, великий Цезарь!» И он, подчиняясь приказу, валился на пол через каждые десять шагов.

Следующими появились Троил и Крессида. Они откровенно обнимались и целовались, изображая знаменитых любовников древней Трои. За ними брели подвыпившие атлеты, которые быстро овладели Крессидой на глазах рыдающего Троила. Задрав ей юбку, они изображали любовные игры, касаясь самых интимных мест, а она трепетала и содрогалась всем телом в мнимом экстазе.

Куда подевались благородные рыцари былых карнавалов? Во что превратилось празднование Двенадцатой ночи? Я растерянно огляделся. Мне удалось отыскать горстку ветеранов, наряженных в великолепные затейливые костюмы, но они терялись в толпе необузданной в своей непристойности молодежи.

На возвышение, тяжело отдуваясь, взошел владыка буянов[126]. Ему прицепили огромный, весьма натурального вида фаллос, завершающийся вдобавок символическим кольцом обрезания. Над его чреслами, дрожа и покачиваясь, топорщилась тонкая, закрученная в спирали черная проволока, изображающая лобковую растительность. Сам фаллический орган, разбухший и покрасневший, гордо выдавался вперед. Владыка начал раскачиваться и извиваться, привлекая внимание.

– Какое чудное собрание, – донесся его приглушенный голос. – Нечасто выпадает мне шанс появиться перед столь благородным обществом.

Там и сям послышался смех.

– Но нынче я полностью в вашем распоряжении.

Визгливые раскаты хохота.

– Некоторые из вас давно знакомы со мной. Другим я пока неизвестен. – Он отвесил шутливый поклон «монахиням». – Хотя, возможно, я заблуждаюсь?

Очередной взрыв веселья.

– Но нынче всем вам придется послушно выполнять мои повеления. И я желаю, то бишь приказываю, чтобы в дальнем конце зала собрались все те, кто наделен таким же чудным органом, как я. А здесь, подле меня, остались те, чьи нижние конечности расщеплены там, откуда они растут.

Страстно стремясь узнать, что же он задумал, все персонажи бросились выполнять приказание. Компания мужчин увлекла меня за собой, и в результате я потерял верблюда. Но что происходит? Мой карнавальный костюм и сама задумка оказались passé. Никого больше не интересовали ни мудрые волхвы, ни их бархатные верблюды.

Под руководством владыки буянов начались игры. Непристойные и глупые. Когда они надоели молодежи (пошлость приедается, быстро теряя прелесть новизны), настало время для танцевальной части карнавала.

Бал открывался медленным и величавым бассдансом, благодаря которому все могли покрасоваться в своих затейливых нарядах и настроиться на торжественный лад, исходящий от самой мелодии. Она казалась неуместной по сравнению с общей разнузданностью. Но возможно, чинная музыка изменит безнравственный настрой и воцарится обстановка, в которой я чувствовал себя более уверенно. Окинув взглядом сборище, я увидел чудовищное разнообразие замаскированных тварей, причем полуобнаженных. Меня пробрала странная дрожь.

– Уважаемые маски, наш танцевальный бал завершает дни рождественских празднеств. Пусть каждый из вас выберет партнера, следуя зову сердца, – провозгласил владыка буянов.

Его голос звучал устало.

До сего момента мне не хотелось даже разговаривать с Екатериной из-за ее оскорбительно-неприличного костюма. Но теперь я заставил себя сказать:

– Я, мудрый звездочет и маг, с удовольствием потанцую с… Иезавелью.

Покинув своих воздыхателей, королева с высокомерным видом медленно прошла по залу и встала рядом со мной.

Пока остальные кавалеры выбирали дам, я позволил себе приглядеться к развратному наряду Екатерины. И меня едва не заворожил ее вид: пышные волны густых каштановых волос, точеное, цвета слоновой кости тело, великолепный стан с тонкой талией, подобный колбе песочных часов.

– Мы с вами обитатели далекого Востока, – с поклоном произнес я. – И нам подобает поддерживать друг друга.

Она молча склонила голову. Я взял ее руку, унизанную драгоценными кольцами. Прикосновение к ней, после нескольких дней перерыва, вызвало во мне приятное чувственное возбуждение.

Пары выстраивались в ряд, похожий на гигантскую змею. Его возглавлял владыка буянов. Когда наконец все заняли свои места, «змея» начала медленно извиваться под сладкую воркующую мелодию флейт и гобоев. Волосы у меня на затылке зашевелились от всесильного могущества старинной музыки и близости шествующей рядом со мной чаровницы. И это умопомрачительное создание – моя жена! Но никогда она не была безраздельно моей, никогда полностью мне не принадлежала… И это еще больше разжигало во мне пламя желания.

– Иезавель была развратна, – прошептал я.

Но то была лишь констатация факта; меня не отпугивала ее порочность. Она околдовывала меня. (Или моя завороженность объяснялась жаждой влажного экстаза, таящегося под ее прозрачной юбкой? Я этого так и не понял до сих пор.)

– Супруг ей попался глупый, – прошептала в ответ язычница, и в ее устах это прозвучало как оправдание. – Пророки ужасно запугали Ахава. Так же как Мор и папа пытались запугать вас. Хвала Господу, мне достался не такой женоподобный муж.

Она изогнулась, чтобы поцеловать меня, поясок юбки слегка отошел от ее талии, и в щелку я увидел золотистый пушок, охраняющий вход в сокровенное лоно. О боже! Кровь во мне заиграла, и по всему телу прокатилась волна возбуждения. Наклонялась ли она так раньше? Неужели и другие видели то, что разрешено видеть только супругу? И только ли мне открыт туда доступ?

Ритм оживился.

Двойной бранль. Отлично. Сейчас я покажу, на что способен. Около трети танцоров разошлись по углам, не пытаясь соперничать с мастерами.

– Ишь, разыгрались, – проскулил владыка фаллоса.

Он начал странно покачиваться. Неужели бедняга совсем выдохся? Словно прочитав наши мысли, он отвесил глубокий поклон и прохрипел:

– Конец уже близок.

Потом он отыскал свободное кресло и тяжело плюхнулся в него.

Двойной бранль был довольно заурядным танцем. Он требовал знания шагов и поворотов, но не точного соблюдения их последовательности. Мы с Екатериной исполнили его искусно. Но теперь она хранила загадочное молчание. Наконец объявили последний танец, который я намеревался сплясать. В прошлом он обычно совпадал с кульминацией веселья, и его с пылким нетерпением дожидались все гости. Но сейчас, как я почувствовал, ожидание окрасилось терпеливой снисходительностью, никто не горел желанием любоваться этим действом. Создавалось впечатление, что народ