— Очень… познавательно. — Кивнул я, размышляя над сказанным.

— Вторая группа, которую вы видели, я встретил уже на этой стороне реки два дня назад. Обычные люди — никто из них никогда в жизни не держал оружие. Мужчины и женщины, которые просто хотели выжить. Я поделился с ними имеющейся у меня информацией, предложив держать путь к океану в надеже встретить на большой воде корабль. Не знаю, есть ли в этом мире люди, но надежда, говорят, умирает последней. И вновь история повторяется: моя группа мертва, а я благодаря чуду и вмешательству господа нашего, все еще жив.

У костра повисло тягостное молчание, нарушаемое лишь треском дров в огне. Я не знал, что сказать в такой ситуации, а Таррело молчал, глядя немигающим взглядом в пламя.

— Я рассказал всю эту историю для того, чтобы ты понял меня. Это была лишь капля самой важной информации, описывающая всю мою жизнь. Вся эта предыстория была прологом моей просьбы к вам, синьор. — Подбросив полено в костер, испанец, наконец, озвучил свое желание. — Я опытный фехтовальщик и могу на слух определить лязг оружия. Да и то, что есть у тебя и Дарвиша не похожи на кривые поделки гоблинов. Это оружие ковали в нашем мире хорошие мастера. Я сразу же спросил Дарвиша о клинке, и он признался, что у вас в сумке есть парочка, но они принадлежат тебе.

— Я понимаю твое желание получить клинок. Даже с палкой ты дрался против трех гоблинов, не уступая им ни в чем и даже превосходя. И я могу только представить, что будет, если у тебя в руках окажется настоящий меч. Без обид, но ты присоединился к нам только сегодня, я не совсем уверен, что могу…

— … Мне доверять. — Кивнул испанец. — Разумно.

Склонившись над костром, он поднял с камней нож, которым мы разделывали рыбу и, прежде чем я успел испугаться и схватиться за кистень, испанец полосонул лезвием по своей ладони. Темные капли крови упали в пламя костра, заставляя огонь шипеть, а горящие поленья плеваться искрами.

— Я Таррело де Кастельё, клянусь именем господа нашего, что положу свою жизнь для защиты моего друга и товарища Китана. — Он сжал окровавленную кисть в кулак. — Клянусь тебе, ни один гоблин или другой враг не подойдут к тебе, только лишь через мой упавший на грешную землю труп. Я стану твоим другом и твоей тенью. Ни в этом мире, ни в другом не будет человека, которому ты сможешь доверять больше, чем мне. Клянусь в этом господом и своей честью!

В первое мгновение я даже растерялся, не зная как реагировать на подобную клятву. Сказать, что не стоило, значит обидеть отличного мечника, который действительно сможет стать надежным товарищем в нашей группе. В любом случае, похоже, в этом мире, хотим мы того или нет, нам придется задержаться надолго. Упускать возможность получить в команду опытнейшего фехтовальщика глупо и не дальновидно.

— Можно было обойтись и без клятвы, Таррело. — Я принес сумку с оружием, раскрыв ее перед ним.

— Так проще и быстрее, синьор Китан. — Улыбнулся мечник. — Я больше не хочу терять товарищей, оставаясь при этом в живых. С клинком я покажу гоблинам чего стою и помогу тебе добиться поставленной цели, какой бы она не была.

Окинув быстрым взглядом, лежащие в сумке клинки, испанец ни секунды не колеблясь, протянул руку и взял полуторный меч-бастард. Обнажив клинок, он оценил заточку, провел пальцем по гарде, взглянул на свет костра по лезвию клинка, и, цокнув языком, коротко поклонился мне.

— Я благодарен тебе. Это действительно восхитительный клинок и в моих руках он сослужит хорошую службу. — Таррело поднялся, возвращая клинок в ножны. — Мое слово крепко, Китан. Сегодня ты обрел верного друга и союзника. Впредь ты можешь рассчитывать на меня во всем.

— Буду иметь в виду, дружище.

Испанец ушел спать, а я все сидел, глядя в огонь, и размышлял над превратностями судьбы. Волею проведения меня закинуло в этот мир, где я потерял свою семью, оставшуюся в неизвестных далях, свою спокойную жизнь и безопасность. Но одновременно с этим я обрел много иного: магию, верных спутников, которые понимают такие понятия как «верность» и «честь», да и, в конце концов, я впервые дышу свободно, не стесненный оковами современной цивилизации и больших городов.

Кстати, на счет магии, вспомнил я. Последние двое суток у меня почти не было времени заниматься со своими обретенными способностями. А ведь как хотелось тщательно разобраться с заклинанием краснокожего шамана. Оно, между прочим, оказалось с подвохом — вроде как одно плетение, а на самом деле вмещало в себя несколько заклинаний, каждое из которых выполняло определенную строго ограниченную функцию. Первая часть собирала каркас чар, вторая отрывала мини врата в некий слой этой реальности, который лично я мог только ощущать на периферии сознания. Третий фрагмент вселял призванных духов в собранные чары.

Вся эта магия стала для меня новым неизведанным миром, который хотелось познать, окунувшись в него с головой. Следующие три часа, находясь в трансе, я потратил над работой с чарами — то разбивая их на фрагменты, то объединяя обратно, пытаясь выстроить правильную логическую цепочку, способную позволить мне в любой момент использовать данное заклинание. Конечно, до использования заклинания в реальности было еще далеко, но первые ростки понимания я смог заложить.

Я так увлекся этим занятием, что пропустил момент, когда мой сменщик на посту поднялся с постели.

— Отличный караульный нас охраняет. — Язвительно сказал Маркиз, толкнув меня в плечо. — Дрыхнешь без задних ног. А если бы в это время гоблины пожаловали, вырезав нас спящих? Ладно, вали спать, хорошо хоть костер не погас.

Говорить, что я не спал, а был в трансе, в принципе, наблюдая за окружающей обстановкой, я, разумеется, не стал. Скорчив для вида угрюмую мину, я отправился на свое место, укрывшись своей зимней теплой курткой. И стоило моей голове коснуться свернутого свитера, заменившего подушку, как я провалился в глубокий сон.

…

Мне снились лица родителей — они говорили мне нечто успокаивающее и подбадривали меня, наполняя силой и стремлением двигаться вперед. Затем картина сменилась — лица исчезли, уступив место зеленому лугу с яркими цветами, растущими до самого горизонта. Я лежал посреди этих цветов, жуя травинку. Наслаждаясь ярким солнечным светом, струящимся с голубого безоблачного неба.

Я осознавал, что это был всего лишь сон, но все равно это не мешало мне им наслаждаться. Просыпаться не хотелось совсем. Хотелось, словно в одеяло, завернуться в скользящие, будто перины, облака и спасть. Спать, наслаждаясь покоем и умиротворением, царящим в этом прекрасном мире волшебной сказки.

Ёп! — Дернулся я, когда в моей груди, словно взорвалась горящая комета.

Сонную одурь как рукой сняло. Я вдруг осознал, что вокруг вовсе не заливной луг с красивыми цветами, а старый погост с покосившимися могилами и горящими зеленным пламенем масляными фонарями. А укрывают меня вовсе не нежные, похожие на вату облака, а черные щупальца, смердящие мертвечиной и разложением.

Усилием воли, подавив начинающуюся панику, я обратился к своему источнику. Он горел ярким зеленым пламенем, издавая вместо жара потоки манны, растекающиеся по всему телу. Он то и привел меня в чувство, разбив связывающие меня оковы иллюзии. Зачерпнув в нем манны, я разогнал ее по телу, одновременно выпуская всем телом единый импульс. Он в дребезги разбил щупальца, которые лопнули, осыпаясь десятками тысяч осколков, так похожих на обычное стекло.