бальными. Это сигнал! Тот самый, которого она так долго ждала. И что она? Не отвечает ему, а просто пялится на его галстук-бабочку!

Глупая Дульси!

Она подавила улыбку и посмотрела на него, скользя рукой вверх по его руке к затылку, медленно и мягко, давая ему понять, что прочитала его сигналы.

— Кстати, я говорила, как сексуально ты выглядишь в этом смокинге?

— Сексуально? Я думал, что выгляжу подобающим образом. Импозантно и респектабельно.

— О да, бесспорно. — Дульси погладила его по затылку. — И еще сексуально. Если бы мы расстегнули это, — она потянула его за воротник, наслаждаясь вырвавшимся у него резким вздохом, — ослабили галстук, то ты превратился бы в по-настоящему горячего красавчика.

Рафаэль наклонил голову.

— Если мы сделаем это, то люди вокруг заметят…

Осталось три дня… Терять нечего.

Дульси игриво посмотрела на него.

— Нет, если мы сделаем это где-то в укромном месте.

Раф крепко прижал ее к себе и прошептал на ухо:

— Ты хоть понимаешь, что со мной делаешь?

От нахлынувших эмоций у нее перехватило дыхание. Теперь он прижимал ее к себе так сильно, что это граничило с неприличием, но ему, казалось, было все равно. Рафаэль продолжал вальсировать, ловко поворачивая ее, каждое движение его бедер вызывало у нее слабость, головокружение. Она чувствовала, как напряжение внутри все нарастает и нарастает.

Дульси повернула голову, чтобы поймать его взгляд, и у нее внутри все сжалось. Раф тоже сгорал от неистового желания. Дразнящее соприкосновение их тел, жар и водоворот вальса, музыка, наполняющая бальный зал, мягкое прикосновение его пальцев к ее спине, этот огонь в его глазах. А затем темп замедлился, и музыка стихла. Музыканты отложили смычки.

Какое-то мгновение его сердце бешено колотилось, Раф не сводил с нее глаз, а затем наклонился, коснувшись губами ее уха:

— Идем!

— Подожди…

Ее сердце дрогнуло. Ждать?

Рафаэль отстранился и приподнялся на локте, волосы упали ему на лоб.

— Мне нужно кое-что сказать тебе…

Ее тело горело от возбуждения, чувства были обострены до предела. Раф не мог так поступить, не сейчас, когда они, наконец, уединились в его каюте, не после того обжигающего поцелуя в бальном зале «Империала», того дикого, страстного поцелуя, который консьерж прервал громким неодобрительным покашливанием. Не после того, как Раф попросил водителя поднять перегородку в салоне лимузина, чтобы продолжать целоваться без свидетелей, прикасаться друг к другу…

Дульси вспомнила, как оседлала Рафа, забравшись ему на колени, и он запустил ладони ей под платье, заставляя ее пульс биться в бешеном ритме.

И вот теперь они лежали на огромной кровати, свет приглушен, его галстук развязан, верхние пуговицы рубашки расстегнуты, и он сам невероятно горяч!.. И в этот самый момент он предлагает нажать на тормоза?!

— Это не может подождать? — В ее голосе отчетливо звучало нетерпение. — Пойми, это не значит, что мне не интересно. — Она прижала ладонь к его щеке. — Но я не хочу говорить, Раф, не сейчас… Я просто хочу тебя. Всего тебя.

Он смотрел на нее, в его взгляде была нежность.

— Ты можешь заполучить меня всего, Дульчибелла, просто не все сразу. — Раф усмехнулся. — Будь твоя воля, мы бы сейчас лежали, голые, на заднем сиденье лимузина.

Дульси хмыкнула:

— Ты что, отчитываешь меня?

— Нет. Но я не хочу торопиться. — Едва касаясь ее губ своими губами, он прошептал: — Я хочу замедлить события, уделить тебе внимание, которого ты заслуживаешь…

Эти глаза… Этот бархатный голос, полный обещаний. Дульси почувствовала, как у нее внутри все тает и болит одновременно.

— Идем! — Раф поднялся, притягивая ее к себе.

Электрический разряд пробежал по ее позвоночнику. Теперь он контролирует ситуацию. Это чувствовалось в уверенной осанке и развороте плеч, в его потемневших глазах. Дульси почувствовала, как восхитительная слабость разливается по ее венам. Рафаэль продемонстрировал свою физическую силу в Зале ста колонн, когда легко поднял ее, и она также чувствовала эту силу в нем, когда они танцевали, но сейчас от него исходила сила другого рода, которая заставляла ее сердце трепетать.

Раф наклонился. Еще один поцелуй. Медленный, чувственный, возбуждающий, а затем его пальцы коснулись выбившейся пряди волос, которая щекотала ее щеку. Он заправил ее за ухо Дульси.

— Мне нравится твоя прическа. Но сейчас я хочу, чтобы твои волосы были распущены, хорошо?

— Конечно…

Дульси подняла руку, чтобы вынуть шпильки, но тут его руки накрыли ее.

— Нет. Позволь мне. Повернись.

Она повернулась, ощущая его взгляд, а затем почувствовала его руку на своем плече и его губы на своей шее, когда он осторожно покрывал поцелуями ее кожу. Она почувствовала, как твердеют ее соски, как горячие стрелы возбуждения пронзают ее лоно.

Как Рафаэль выносит это? Она ощущала силу его желания, чувствовала твердость его пениса, но он все равно ставил ее на первое место, не торопясь ради нее.

Дульси почувствовала, как слезы застилают ей глаза, как внутри нарастает любовь, а потом она ощутила его дыхание, теплые губы у себя за ухом и его ловкие пальцы, расстегивающие ее ожерелье. Оно тихо звякнуло, когда Раф снял и убрал его, а затем его пальцы вернулись, прокладывая теплую дорожку вверх по ее спине к плечам.

Дульси закрыла глаза, отдаваясь томительному наслаждению от его прикосновений. Она почувствовала, как он аккуратно вытаскивает шпильки из ее прически, осторожно убирает их, и ее волосы падают на плечи. Она ощущала прикосновение его рубашки к своей спине, жар, пробивающийся сквозь нее, а затем его руки снова оказались у нее на плечах, спуская бретельки ее платья. Дульси высвободила руки и позволила платью упасть вниз.

Обжигающая тишина. Только стук ее сердца, а потом его голос:

— Посмотри на меня, Дульси.

Девушка медленно повернулась. Раф резко втянул в себя воздух и медленно окинул ее взглядом. Она почувствовала, как ее соски затвердели еще больше, страстно желая, чтобы он дотронулся до нее, желая ощутить прикосновение его губ к своей коже. Внезапно Раф отстранился, в его глазах вспыхнул огонь и что-то еще, от чего у нее замерло сердце.

— Боже, ты прекрасна.

Рафаэль стал покрывать ее лицо поцелуями, а затем двинулся вниз, целуя шею, ключицу, покусывая и посасывая, — все ниже и ниже. Его теплое дыхание касалось ее кожи, а затем его руки заскользили по ней, по ее груди, лаская, пальцы дразнили ее соски. Дульси выгнула спину, желая, чтобы эта сладкая пытка не заканчивалась, и он продолжал, словно читал ее мысли. Какое-то время эти ласки дарили ей удовольствие, но затем вернулось желание, более сильное, чем когда-либо, безжалостное, всепоглощающее…

— Раф, пожалуйста… — едва слышно прошептала