нормы, — горько усмехнулся Раф. — Я многое пропустил после того, как…

— Я понимаю. — Дульси отступила. — Хочешь войти?

И поговорить об этом — вот что на самом деле она предложила. Она хотела утешить его, окружить своей добротой. Но с ним уже все в порядке. Правда, войти в номер ему все же придется, чтобы вручить Дульси подарок.

— Было бы неплохо. Всего на минутку! — улыбнулся он.

Номер был похож на номер Арло. То же высокое пространство гостиной-столовой-кухни, те же окна во всю стену. Сейчас открывался вид на вечерний город, залитый сиянием иллюминации, и дальше — море в россыпи огней: буи, лодки, самолет, сигналящий о снижении.

— Я знаю, каково это, Раф…

Ее голос заставил его обернуться.

— Стены рушатся, душа сжимается, тяжесть внутри, которая не позволяет выполнить даже самые простые действия. Я знаю все об этом благодаря Чарли, вернее, благодаря тому, что было потом.

Рафаэль замер, внизу ждала машина, в кармане лежал подарок для нее, но он не мог сейчас перебивать и торопить ее. Это был тот кусочек истории, который она не стала рассказывать ранее. Маленький кусочек пазла. И теперь, чтобы заставить его почувствовать себя лучше, она собиралась поделиться им, даже несмотря на то, что ей далось это нелегко. Рафаэль почувствовал, как сжимается его сердце. Дульси доверяла ему свою тайну…

— После того, как Чарли сделал то, что сделал, я никому ничего не рассказала. Зато Чарли рассказал. Он всем рассказал, что я призналась ему в вечной любви и вела себя как истеричка.

— О, какая подлость! Выставил тебя на посмешище, чтобы спасти свою репутацию?

— Да. И тогда все, чтобы я ни сказала, прозвучало бы так, будто я пытаюсь отомстить ему за то, что он отверг меня, а не наоборот. — Дульси пожала плечами. — Может, я и справилась бы, но в моей добропорядочной школе подхватили эту сплетню и понесли дальше. — Дульси на мгновение закрыла глаза, а когда вновь открыла их, то они влажно блестели. — В мгновение ока я превратилась в посмешище. Грустную Дульси. Унылую Дульси.

По ее щеке скатилась слеза, и Раф почувствовал, как гнев сжигает его.

— После экзаменов я не смогла вернуться в школу, я уговорила родителей отправить меня в колледж, где могла бы начать все сначала. Но все равно я долгое время не могла взять себя в руки. — Дульси пристально посмотрела на него. — Ты не мог заставить себя побриться. Я даже не могла заставить себя вымыть голову. Я просто надевала черную шапочку. Черный цвет стал моим любимым. — Она прерывисто вздохнула. — Так вот откуда я знаю, каково это — потерять себя, и я хотела, чтобы ты знал это, знал, что, если захочешь, ты можешь поговорить со мной…

Дульси смотрела на него спокойно, теперь в ее глазах не было ни слезинки. А ведь она пережила все это в одиночку! Держала все в себе, потому что не хотела расстраивать родителей, их дружбу с родителями Чарли, ставила себя на последнее место, думая, что все остальные важнее…

Рафаэль взял ее руки в свои и крепко сжал их.

— Я хотел бы, чтобы ты этого не знала, Дульси, хотел бы, чтобы тебе не пришлось через это проходить.

— Но я прошла. Я справилась. — Она отступила назад и покружилась. — И я даже в розовом…

— Да. В розовом. И такая прелестная! — Он потянулся к ней. — Но ты так далеко.

Дульси замерла.

— Далеко для чего?

— Подойди, и я покажу тебе.

Рафаэль притянул ее к себе.

— Ты же не думаешь испортить мою помаду? — вопросительно подняв бровь, сказала Дульси.

Рафаэль думал о подарке, но теперь переключился на ее губы. Такие полные, влажные… Нет, он не может так рисковать, позволяя себе раствориться в поцелуе.

— Я думал об этом, но внизу ждет машина, и еще… — Он отпустил ее, сунул руку в карман. — Я хочу тебе кое-что подарить.

— Подарить?

— Да… — Его пальцы сомкнулись на продолговатом бархатном футляре.

Понравится ли ей то, что внутри? Он вытащил футляр. Нет смысла думать об этом сейчас.

— Я надеюсь, тебе понравится… — Раф откинул крышку футляра.

Барочные жемчужины, нанизанные на серебряные нити и свисающие на витых серебряных цепочках разной длины. Асимметричная вещь, в стиле бохо, и абсолютно на сто процентов в ее вкусе.

— О, Раф… — Она посмотрела на него, заметив проблеск тревоги в глубине его глаз. — Что я могу сказать? Это прекрасно. Мне очень нравится.

Широкая улыбка появилась на его лице, а затем он поднял ожерелье. Сверкающие жемчужины с мелодичным звоном перекатывались в его руках.

— Это платина. Я подумал, что тебе это подойдет.

Дульси почувствовала, как у нее участился пульс. Жемчуг в платине!.. Это слишком дорогая вещь, но разве может она отказаться от подарка, когда его пристальный взгляд был прикован к ней, теплый, глубокий, заставляющий ее сердце биться все сильнее и сильнее. А может, это розыгрыш?…

— Тебе нравится? — Рафаэль выглядел встревоженным. — Правда? Ты говоришь так из вежливости?

Дульси почувствовала, как в душе расцветает нежность, а на глаза наворачиваются слезы. Как он мог быть таким неуверенным в себе, когда выбрал самый идеальный подарок, какой только можно вообразить?

— Нет! — Она дотронулась рукой до его лица. — Мне правда нравится.

«И я люблю тебя».

Мог ли он увидеть это в ней, почувствовать, как это пульсирует в ее ладони, все то, что она не высказала? Может, ей следовало сказать ему? Нет, это испортило бы момент, который он создал для нее…

Дульси пробежала глазами по его лицу. Открытое. Доброе. Никакого коварства. С Рафом было безопасно, и разговаривать с ним легко и просто. Но он сказал, что не был сильным, не был самим собой. И вот теперь он сбрил бороду. Может, это означает, что Раф начал приходить в себя, вставать на ноги? Может, это знак того, что Брианна исчезла с его пути? А ожерелье? Это тоже знак? Неужели она намного ближе к победе, чем думала?

Ее сердце упало. О боже! Если Раф приходит в себя, избавляется от своей печали, то она должна рассказать ему всю правду о себе. Только… может быть, не сейчас. Карета подана, бал вот-вот начнется!..

Она расскажет обо всем позже. Скоро.

Что имело значение прямо сейчас, так это показать ему свой восторг, каждую частичку любви, которую она ощущает.

— Мне правда очень нравится. Спасибо тебе.

— Я рад. — Рафаэль посмотрел на нее долгим задумчивым взглядом, а затем с улыбкой расстегнул застежку. — Давай примерим?

Глава 12

— Рафаэль сказал мне,