не сразу заснешь потом. Но привык. Помню, мне интересно было.

– Понятно, – прокомментировала помощница следователя. – А отец ваш? Прибалт?

– Совершенно верно, Янис Имантович, рижанин, – подтвердил гинеколог. – В командировку к нам приехал, студентом. Напился и с трактора слетел. Мать его выхаживала, так я и появился. Потом они, уже, когда в Москву переехали, развелись. Я его больше не видел. И, слава богу. Мама рассказывала, отец с «трактора» практически не слезал, знаете, – для ясности Стибелис щелкнул себя пальцами по горлу.

– Спасибо, вы откровенны, – отметила Гуляра.

– Да, что тут скрывать? – легко улыбнулся врач еще раз. – Я же через это тоже прошел. Генетический алкаш. Наследственный, по отцовской линии.

– Вы? – удивилась помощница следователя. Симпатичный доктор впечатления алкоголика не производил. – Серьезно?

– Самое главное, когда начинаешь с этим бороться – будь честен с собой, – доктор стал чуть серьезнее, но говорил все равно с улыбкой. – Признай проблему, подробно и в деталях проговори ее вслух. Лучшие специалисты научили, а я много у кого полечился. Вот этого правила во всем и придерживаюсь. Так что спрашивайте, не стесняйтесь – как следователю, вам это на руку.

Стибелис вновь рассмеялся располагающим к себе, добродушным смехом, заставив улыбнуться и Гуляру.

Контакт определенно был налажен. Настала пора переходить к вопросам, напрямую касающимся дела. В первую очередь требовалось выяснить, кто имел доступ к компьютерной базе.

– Строгого контроля не было, – признал врач. – Я, виноват, часто оставлял компьютер в системе. Просто забывал.

– То есть, кто угодно мог заглянуть? – сделала вывод Гуляра.

– Ну почему «кто угодно», – Стибелис не согласился. – Во-первых, только тот, у кого ключ от кабинета. А вот кабинет я всегда запираю, это точно, – заявил он твердо.

– Выходит, мы опять возвращаемся к Обухову. Не уборщиц же подозревать?

Гинеколог скептически пожал плечами, давая понять, что далеко не уверен, в подобном утверждении.

– Я, честно говоря, думаю, вы заблуждаетесь. Дядя Костя маньяк? Не могу себе представить.

– Да? – со встречным скепсисом отреагировала Гуляра. – А одна лишь его кличка, только она хотя бы, вас не настораживает?

Ашот Янович в ответ широко улыбнулся.

– А вы знаете, как он ее получил?

«Прибил кого-то?» – захотелось предположить Гуляре. Как еще заслужить прозвище одного из самых кровожадных киноманьяков?

– Мы всей поликлиникой ржали, – рассказал тем временем врач. – Костя вез образцы крови в соседнюю лабораторию, у нас центрифуга накрылась. И попал в аварию. «Скорая» на боку, половина контейнеров вскрылась. В салоне все в кровищи, включая Декстера. Ну, тогда он еще Костей был. Да у нас у каждого второго его фотка на мобильнике была. Где он с ног до головы в гемоглобине, как Дракула…

Гинеколог искренне рассмеялся, вспоминая картину профессиональных будней.

– Он вообще нормальный мужик, поверьте. А что грубит жестко… Он с зоны привык, там это вопрос выживания, сами знаете.

Гуляра вспомнила, как именно «грубил» санитар, и непроизвольно поежилась.

– Кстати, о фотографиях на телефоне, – продолжила она, раскрывая перед Стибелисом папку с делом. – Полюбуйтесь. Вот что нашли у него на телефонной карточке.

Врач довольно равнодушно осмотрел кровавые снимки. Не было похоже, чтобы они произвели на него хоть какое-то впечатление.

– И что? – спросил он спокойно.

– Как что? Может здоровый человек такое проделать с кем – то?

Стибелис заговорил с ней тоном, каким опытный специалист успокаивает мнительного пациента.

– Судя по всему, вы ошибаетесь в главном. Ничего с этими людьми дядя Костя не «проделывал». Это, скорее всего, пострадавшие, к которым вызывали «скорую».

Гуляра недоверчиво склонила голову.

– Вы не представляете, – продолжал Ашот Янович, – что люди сами себе причиняют. И, по секрету, в любом медучреждении похожие фото у каждого второго сотрудника. А в хирургии у каждого первого.

– Зачем? – Гуляра была поражена.

– Во-первых, чисто поржать, – очень просто ответил врач. – Медики – циничные люди, это общеизвестно. Во-вторых, снимок можно переслать коллеге, проконсультироваться. Или в свободное время посмотреть, чтобы принять решение по операции. И так далее. Понимаете?

– Почему же тогда, как только зашел разговор о фотографиях, Обухов затребовал адвоката?

– Потому что такие фото нам, в принципе, делать запрещено, – Ашот Янович развел руками. – В договоре есть у каждого, отдельным пунктом. Не имеем права без согласия пациента, каким бы дебилом он не оказался, – Стибелис кивнул на снимки, ярко иллюстрирующие правоту его слов. – Тем более Костя простой санитар, то есть снимал не для медицинских целей, явно. Типа, хобби, я думаю.

Гуляра вспомнила, что именно этим словом на допросе Декстер свою страшную коллекцию и назвал.

– Я думаю, нам придется разбираться по каждой фотографии отдельно. Слишком все серьезно, – резюмировала она. – Пока не будет установлен каждый изувеченный, подозрения сняты не будут.

– Понятно, – вздохнул гинеколог. – Да, вот тут он попал. Хорошо, если просто уволят, без исков. Конечно, когда разберутся с тем, что никакой он не убийца.

– И, тем не менее, у нас три трупа и следы однозначно ведут к вашему компьютеру, – напомнила Гуляра, ее начала утомлять беседа о том, насколько «белый и пушистый» человек, едва не проломивший голову ее мужу на первой минуте знакомства.

Стибелис пощипал пальцами кончик носа, словно на что-то решаясь.

– Я понимаю, понимаю, – заговорил он с явной неохотой. – Думаю, что одну вещь вам обязан сказать. Как бы я к дяде Косте не относился, но за своим компьютером я его один раз все-таки видел. Своими глазами. Пришел пораньше, а он там… в танчики гоняет! Как дитя малое.

– Вот видите! – Гуляра тут же занесла сказанное в протокол. – Это очень важные сведения.

– Я понимаю, – кисло повторил Ашот Янович, – поэтому и сказал.

– Это в ваших интересах, между прочим, – заметила Гуляра. – После Декстера первый подозреваемый вы, получается.

– Да? – хмыкнул гинеколог и улыбнулся. – Что же, учту.

Гуляра же перешла к следующей важной части разговора:

– Давайте пройдемся по жертвам.

Ашот Янович вспомнил всех. Опознал он и третью жертву, личность которой ни прокуратура, ни уголовный розыск установить не смогли. Она тоже оказалась из числа наблюдавшихся у него пациенток. Как и остальные, с какого-то момента она перестала появляться на приемах.

– Вам не показалось странным, что они вдруг пропали?

– На такой контроль просто нет времени, – ответил врач. – Если это не связано со срочными обследованиями, с текущей болезнью или наблюдением за беременностью, то не приходит, и большое спасибо, честно говоря.

Гуляра попросила составить список: кто еще давно не был на приемах, особенно из тех, кто имеет пометку о девственности. Стибелис пообещал сделать.

В очередной раз обаятельно улыбнувшись, Ашот Янович мягко спросил:

– А у вас… шестой месяц, верно?

Гуляра машинально запахнула бортики пиджака.

– Не смущайтесь, я же доктор, –