Без жакета моя кобура с пистолетом стала видна всем. Приобычных клиентах я могла бы жакет и не снимать, потому что пистолеты народпугают, но сейчас у меня клиенты – фэбээровцы, а их вид оружия не смущает. Ивообще жакет новый, нечего его кровью пачкать. В осеннюю ночь мне должно былобы быть холодно, но воздух был слишком насыщен магией. Теплой, как почти любаямагия.

– Вам нужен пистолет, чтобы поднимать мертвых? –спросил Сальвия.

Оказывается, даже когда с ФБР работаешь, все равноприходится успокаивать штатских. Я посмотрела на Сальвию, и это при всем моемстарании не получилось дружелюбно.

– Мистер Сальвия, я – федеральный маршал и ликвидаторвампиров. Без оружия я вообще не выхожу.

Взяв мачете в правую руку, я протянула левую, когда Микапоймал меня за кисть.

Я взглянула на него.

– Что это ты? – спросила я, не сумев скрытьнедовольство. Достаточно того, что не получилось враждебно.

Он наклонился и тихо сказал:

– Анита, мы же это уже обсудили? Ты же мою кровь берешьдля круга?

Я заморгала. Несколько секунд у меня ушло, пока ясообразила. То, что мне вообще понадобилось на это время, значило, что вокруг смертвецами творится что-то такое, чего вообще не должно было быть. Что-то моясила, растекшаяся по кладбищу, сделала с могилами. И если я уроню на землю своюкровь, что еще может случиться? Но во мне или, точнее, в моей магии, что-то требовалоболее глубокой связи. Моя магия – за отсутствием лучшего термина – хотеларасплескать мою же кровь по земле и вызвать мертвецов к какой-то полужизни. Ичем они тогда станут – призраками? Зомби? Гулями? Что за чертовщина творится смоей силой последнее время? Ответов нет, потому что не у кого спросить изживых. Вампиры сделали убийство некромантов стандартной практикой. Поднимайзомби, если хочешь, разговаривай с призраками, но не более. Некроманты излегенд умели подчинять себе всю нежить. И даже вампов. Поэтому вампиры насбоятся.

Сейчас, когда я здесь стояла, а Мика держал меня за кисть, япочти как видимую ощущала энергию, идущую из могил. Эта энергия хотела моейкрови, хотела того, что будет после этого.

Из темноты прозвучал сдавленный голос Франклина:

– Блейк, не делайте этого.

Я посмотрела на него – он потирал себе плечи, руки, будтоощущал давление силы. Фокс тоже на него смотрел. Я Франклина не выдала, но еслион не будет сегодня поосторожнее, он сам себя выдаст.

– Не буду, – пообещала я.

У него глаза были чуть слишком расширены. В прошлый раз явидела его, когда он склонялся над кровавыми останками жертвы серийного убийцы.Свежеумершие с ним говорят? И души он тоже способен видеть? Может быть, не меняон так невзлюбил в Нью-Мексико, может быть, дело в его неразвитом даре.

Я обернулась к Мике:

– Твоя очередь.

Его напряженные плечи опустились, он выпустил мою руку, и яповернула мачете острием к земле. Он улыбнулся:

– Тебе какую руку?

Я тоже улыбнулась и покачала головой:

– Ты правша – значит левую. Ведущую руку всегда лучшепоберечь. – Я оглянулась на Фокса: – Вы не подержите одежду?

Фокс принял мой жакет. Очень покладистый человек, тем болеедля фэбээровца. Вообще-то им больше свойственно спорить или хотя бы задаватьуточняющие вопросы. Мика снял пиджак и положил его на растущую груду одежды вруках Фокса.

Манжеты на рубашке Мики застегивались на запонки, то естьнадо было расстегнуть запонку, чтобы закатать левый рукав. Эту запонку онположил в карман штанов.

– Что вы делаете, маршал Блейк? – спросил судья.

– Я собираюсь использовать кровь мистера Каллахана,чтобы обойти круг.

– Его кровь?

Вопрос прозвучал от Бек, секретаря суда, и голос был на паруоктав выше, чем когда она здоровалась.

Судья посмотрел на нее так, будто она совершиланепростительный грех. Она извинилась, но пальцы ее продолжали стучать поклавиатуре портативной машинки. Я подумала, занесет ли она в протокол и свойудивленный возглас.

А также будет ли зафиксирован в протоколе неприязненныйвзгляд судьи, или регистрируется только сказанное вслух.

– Я так понимал, что если используется курица, то еетребуется обезглавить, – произнес судья внушительным голосом председателяв зале суда.

– Это правда.

– Я предполагаю, что вы не собираетесь обезглавитьмистера Каллахана?

Он произнес это как-то легко, почти шутливо, но мнепоказалось, что предубеждение все же проявилось. В смысле, раз ты поднимаешьмертвецов, мало ли на какие мерзости ты еще способна? Может, и на человеческиежертвы?

Я не обиделась – он был очень вежлив, может быть, это яслишком чувствительна.

– Я сделаю ему на руке небольшой порез, смажу лезвиекровью и обойду круг. Может быть, он будет идти рядом со мной, чтобы я моглаобновлять кровь на лезвии при надобности, но это и все.

Судья улыбнулся:

– Я подумал, что просто не должно остаться неясностей,маршал.

– Ясность – это хорошо, ваша честь.

Я не стала развивать тему. Времена, когда меня оскорблялопредположение, будто все аниматоры приносят человеческие жертвы, миновалидавно. Люди боятся того, что я делаю, и это заставляет их верить в худшее. Людидумают, будто ты делаешь страшные, безнравственные вещи, – такова цена заработу в нашем бизнесе.

Мне случалось наносить человеку порезы, использовать егокровь в сочетании с моей, но никогда я при этом не держала его за руку.

Стоя от Мики слева, я переплела с ним пальцы левых рук,соприкасаясь ладонями. Вытянув его руку, я приложила лезвие к гладкойнетронутой коже.

У меня внутренняя сторона левой руки имела такой вид, будтонад ней доктор Франкенштейн поработал, а у Мики она была гладкой и невредимой.Менять это мне не хотелось.

– Заживет, – тихо сказал он. – Это несеребро.

Он был прав, но... я просто не хотела делать ему больно.

– Проблемы, маршал? – спросил судья.

– Нет-нет, – ответила я. – Проблем нет.

– Тогда нельзя ли приступить к делу? Здесь как-то нестановится теплее.

Я оглянулась на него – он кутался в длинное пальто.Посмотрела на собственные голые руки – даже гусиной кожи не было. Взглянула наМику в рубашке с закатанными рукавами. Он – оборотень, и ему трудно судить,насколько погода теплая или холодная. Потом посмотрела на всех остальных.Многие застегнули все пуговицы, некоторые засунули руки в карманы, как судья. Итолько трое стояли расстегнутые, и у меня на глазах Фокс начал снимать пальто.А остальные двое были Сальвия и Франклин. Про Франклина я так и думала, но непро Сальвию. Если он настолько чувствителен, это может объяснить его страх.Ничто так не способствует желанию оказаться подальше от серьезного ритуала, какнебольшие экстрасенсорные способности. Хоть я поднимаю мертвецов регулярно, новдохнуть жизнь в мертвое, пусть даже временно, – это нехилая магическаяработа.