сизым отливом. Дамочка, видно, и не смущалась, что Евдокия внимательно рассматривала ее. Наверное, привыкла, что на нее заглядываются.

— Порядки там, чай, строгие, — кивнула на дом ребенка Евдокия. — Чего от людей отгораживать? Итак они от семей отъединенные.

Женщина задержала на Евдокии взгляд, будто примериваясь, ответить или нет, произнесла с расстановкой:

— Какое может быть воспитание без дисциплины и порядка.

И так уверенно проговорила, что Евдокия не решилась перечить ей.

— Летом деткам здесь хорошо, зелени много. Говорят, их на дачу вывозят. Не в курсе?

— Нет, — коротко ответила собеседница.

— Уход здесь детям по науке.

— Но все равно, эти дети — сироты, — осторожно вымолвила женщина.

Евдокии показалось, что она будто отчего-то засмущалась. Нервно стала рыться в сумочке. Достала пудреницу в форме раковины с Перламутровыми прожилками, кружевной платочек. Щелкнув замочком пудреницы, открыла ее, глядя в зеркало, провела платком по краю глаза.

«Не из учительниц незнакомка? Место ведь не прогулочное. Может, тоже кого хочет пристроить? — шевельнулась неприязнь к ней. — Ишь ты, а с виду приличная какая. Нет, неспроста она здесь. Может, правда, беда у нее какая случилась. Но вид вон какой уверенный. И голос твердый. Такая себя подать сможет. Цену и сам ей накинешь. Смотрит недоверчиво. К такой с расспросами сразу не подступишься. А если о своей заботе рассказать? Вдруг на откровенность откликнется!»

Женщина слушала с напряженным любопытством, теребя платочек в руках, кивком головы поощряла рассказ.

— Вот я и пришла сюда приглядеться, — наконец доверительно закончила Евдокия. — Грех, конечно, сдавать сюда ребенка, но что сделать, родственники настаивают. Мать нашей девчушки этого требует. Мне-то самой такое дело не по нутру. Жалко ведь малыша. Он-то чем виноват?

Незнакомка пожала плечами.

— Не знаю, как это отказаться от своего ребенка?

И вдруг уверенно, категорически высказалась:

— А вообще-то в жизни все может быть.

— Вот-вот, — поспешно подхватила Евдокия. — Жизнь жизни рознь. У иных она так протянется, всего достанется. Судить-то умники найдутся, но и судью судят.

Жизнь такое подстроит, руками разведешь.

Женщины посмотрели друг на друга понимающе, обе кивнули головой. Незнакомка оправила плащ на коленях, села более расслабленно. Настороженность в ней совсем не пропала. И видно было, что хочется дамочке своей заботой поделиться, но опасается чего-то. Евдокия, не совладев с любопытством, так прямо и спросила:

— А вас, голуба, тоже сюда беда привела?

Женщина вскинула на Евдокию испуганный взгляд, растерянно улыбнулась, вздохнула, кивнула головой.

Евдокия, почувствовав, что незнакомка сейчас поделится заботами, сказала ей:

— От бед не спрячешься. Пока их не натерпишься, не узнаешь, как жить.

— Понимаете, — нерешительно начала женщина, опустив глаза, — как бы вам это объяснить? В общем, у меня нет детей. И мы с мужем решили взять ребенка отсюда. Вот такая история.

Она пытливо взглянула на притихшую Евдокию. Та добавила:

— Дети — семье венец, без них в доме пусто.

— Муж у меня хороший, а детей любит так, что при виде их весь преображается. Разговаривает с ними так ласково, конфетами угощает, в гости зовет.

Евдокия почувствовала по тому, как женщина медленно подбирала слова, как встревоженно поглядывала, что о своей беде с другими она не говорила.

— Я, прежде чем решиться взять чужого ребенка, многое продумала. Нелегко это. Но боюсь, как бы семья из-за нашей беды не разрушилась. — Неожиданно заговорила резко, а в ее глазах появилось что-то жестковатое. — Нет, я никому не хочу отдавать своего мужа. Он очень положительный. Сейчас женщины не зевают, уведут, глазом не успеешь моргнуть. Но пусть попробуют!

Незнакомка смотрела на Евдокию с горечью и сердито.

«Да, у такой-то не очень уведешь мужа», — подумала Евдокия.

Решительным движением та поправила косынку на шее, продолжила:

— Я пока еще любой женщине могу утереть нос. Слежу за собой во всем. Хожу в косметический кабинет, группу здоровья, но, — протяжно вздохнула, — в моем возрасте все равно отцветать начинают.

— Да вы еще ничего, ничего, — почему-то игриво сказала Евдокия.

— Дом у нас — полная чаша, а все пустой, — снова вздохнула незнакомка. — Тихо, спокойно. Иногда, правда, гости с детьми приходят. Бегают, балуются, и мой с ними, как ребенок.

Евдокия слушала и дивилась. Вот еще какие заботы могут быть. А посмотришь на эту дамочку, подумаешь, что у нее все благополучно. И вдруг Евдокия встрепенулась. А ведь истинно говорят, на ловца и зверь бежит. Они же друг другу помочь могут!

Евдокия с умыслом о своей заботе завела. Незнакомка вставила:

— Каждому свое. Мне иногда кажется, а не придумываю ли я сама себе лишних бед и хлопот.

— С детьми — горе, а без них — вдвое.

Замолчали. Неожиданно женщина резко повернулась и, взглянув в упор на Евдокию, спросила:

— Послушайте, а может быть, нам вашего ребенка взять? Вы не подумайте ничего плохого. У нас в семье прекрасные условия для воспитания. Я сейчас об этом только подумала. Мы можем договориться?

— Как взять ребенка? — Евдокия притворилась непонимающей.

— А по обоюдному согласию. Вы же все равно будете ребенка сдавать.

— Вот оно что, — неопределенно протянула Евдокия.

Торопливо подбирая слова, женщина стала убеждать ее:

— Повторяю, у нас прекрасные условия для воспитания. Знаете, и чистоту я люблю. У нас все блестит. Ребенка, будьте спокойны, станем содержать опрятно. Разве я не смогу заменить ему мать? Ребенка любить нужно, — наставительно подчеркнула она. — А уж это я постараюсь.

— Да, да, и чужая ласка — сироте пасха. Дети, что цветы, уход любят, — повернувшись к незнакомке всем корпусом, приговаривала Евдокия. Она почему-то чувствовала подобострастную робость перед этой холеной, твердо знающей, что ей нужно, женщиной.

— Другие хотят брать детей у незнакомых людей. Боятся, что когда-нибудь отберут у них ребенка. А мы с мужем считаем так, — женщина снова открыла сумочку, достав пудреницу, заглянула в зеркало. — Отобрать могут и у знакомых, и у незнакомых. Я об этом много читала и слышала. Мы наоборот — хотим познакомиться с родителями, чтобы они доверять нам стали. Ведь мы с серьезными намерениями, с ответственностью берем чужого ребенка. И заботиться о нем будем не хуже настоящих родителей. Все, что положено ему, предоставим.

Евдокии нравилось, как беседует с нею незнакомка не как с первой встречной, а как с человеком, к которому расположен.

— Меня мой муж, Марк, все время убеждает, что просто так взять ребенка, неизвестно от кого — опасно. Мало ли что может быть. Передадутся от родителей какие-нибудь генетические недостатки. Они не всегда сразу проявляются.

— Э, милая, так вы хотите ребеночка без недостатков, — почему-то обидевшись, недовольно хмыкнула Евдокия. — По заказу и пирог не всегда ладно испечешь, — но оборвала себя. —