– Твой человек видел, как наш приятель убегал по лестнице? –спросил Мейсон.

– Нет, лестница выходит на боковую улочку, невидимую с тогоместа, на котором он стоял. А сразу после того, как хлыщ вошел в квартиру,появилась полиция, и второй детектив дал тебе три гудка, после чего драпанул.Первый детектив остался один, и вскоре на него навалился Холкомб, которыйпытался его запугать. Парень прикинулся дурачком, утверждал, что это его обычнаяработа, что он должен был следить за блондинкой с подбитым глазом, если бы онавышла из этого дома, и что он не обращал особого внимания на входящих. Этосообразительный оперативник, намного сообразительней Холкомба, поэтому не далсебя в обиду.

– А как ты справился с Холкомбом?

– Он начал говорить о том, что если я буду мешать полиции,то он мне, то он мне это… сам понимаешь, в таком духе. Поэтому я рассвирепел,проснулся и перешел в контрнаступление. По-моему, он немного напугался, потомучто ушел несолоно хлебавши.

– А что ты сделал, Пол?

– Ну, узнав о машине Язона Бартслера, я быстро проехал вагентство и просмотрел рапорты своих парней, наблюдавших за виллой. Всесходится. Пасынок Бартслера, Карл Фрэтч, выехал из дома на машине, а вернулсяпосле полуночи на такси.

– Ты эту информацию передал Холкомбу?

– Еще чего, – ответил Дрейк. – Холкомб понятия не имеет отом, что мы наблюдаем за виллой Бартслера. Он накрыл моего человека перед домомДианы, поэтому мне пришлось объясняться. Но о вилле я не шепнул ни слова.

– У Бартслера ничего больше не происходило?

Дрейк усмехнулся.

– На рассвете явился сержант Холкомб с несколькимиполицейскими и поставил весь дом на ноги. Свет горел довольно долго. Наконецполицейские, злые, как осы, вывели Карла Фрэтча и забрали его в управление.Насколько я знаю, он все еще там…

Мейсон сунул большие пальцы в вырезы жилета под мышками истал кружить по кабинету, молча пережевывая новости.

– Сержант Холкомб аж с наслаждением дал мне понять, что утебя была тяжелая ночь, Перри.

Мейсон стиснул губы в твердую линию.

– Он мне заплатит за это.

– А что с пропавшим дневником?

– Растворился.

– Полиция на этом не успокоится.

– Пускай не успокаивается.

– Думаю, они надеются узнать из дневника что-нибудь опрошлом Дианы Рэджис. Что-нибудь, что дало бы им возможность зацепиться.

– Тьфу! – фыркнул Мейсон. – Они хотят любой ценой докопатьсядо компромата на Диану и раструбить об этом в прессе. Они великолепно знают,что суд не допустит дневник в качестве вещественного доказательства напроцессе, поэтому хотят, чтобы его содержание просочилось в газеты и чтобырепортеры измазали Диану грязью. Когда девушка предстанет потом перед судом, уприсяжных головы будут набиты тем, что они о ней начитались. Это старыйполицейский фокус, который уже множество раз использовался для того, чтобыознакомить присяжных с материалами, которые потом не будут допущены напроцессе.

– Я не адвокат, Перри, – ответил Дрейк, – но существуетпараграф об уголовной ответственности за сокрытие вещественных доказательств.

Мейсон кивнул головой.

– Так вот знай, – продолжал Дрейк, – что Холкомб пенится отярости. Он убежден в том, что дневник ускользнул у него из рук таинственнымспособом, и теперь сержант встанет на голову, чтобы его найти. Если ты стянулдневник у него из-под носа или знаешь, где он находится, советую тебе бытьпоосторожнее.

– К черту сержанта Холкомба! – взорвался Мейсон. – Если впрошлом Дианы Рэджис есть какая-то темная карта, то это наверняка не имеетничего общего с убийством Милдред Дэнвил.

– Откуда ты знаешь?

– Потому что все это не держится вместе.

– Это могло быть мотивом.

– Не будь наивным, – ответил Мейсон. – Предположим, чтоМилдред действительно вела дневник. Но ведь Милдред и Диана дружили, снималиодну квартиру. Почему же Диана должна вдруг убивать Милдред из-за того, что тао ней знала?

– Тогда из-за чего она ее убила? – недоуменно спросил Дрейк.

– Она не убивала.

– Полиция убеждена в том, что убила.

– Чепуха! Слушай, Пол. Из письма, которое Милдред написалаДиане и которое, вероятно, было последним, что она написала в жизни, ясно, чтоона забрала сумочку Дианы, потому что ей нужны были водительские права.Какой-то полицейский задержал ее за нарушение продолжительности стоянки ипотребовал водительские права, которых у Милдред не было. Она ухватилась заобычную увертку, сказав, что оставила права дома, не предполагая, чтополицейский поедет с нею, чтобы это проверить. Ты должен отыскать этогополицейского, Пол.

– Когда примерно это могло произойти?

– Утром.

– Вчера?

– Конечно.

– Не знаешь где?

– Совсем рядом с домом, потому что Милдред объяснялаполицейскому, что выскочила только на минуту за покупками и забыла сумку. Когдаполицейский вошел с нею в квартиру, Милдред предъявила права Дианы и, конечно,вынуждена была потом забрать сумочку, из которой эти права доставала.

– Посмотрю, что удастся сделать, – сказал Пол с сомнением.

– Пожалуйста. И проверь мне точно, в какое время вседомашние Бартслера выходили из дома и в какое вернулись.

– Это уже в первом приближении сделано, – ответил Дрейк. –Только ты должен помнить, что мои парни появились на месте лишь в полночь,поэтому большая часть данных получена из третьих рук. Миссис Бартслер вышлаоколо половины третьего днем, и ее не было весь вечер. Она вернулась толькооколо одиннадцати. Самого Бартслера не было от пяти вечера до десяти. КарлФрэтч вышел в шесть и вернулся без четверти одиннадцать, был дома самое большеепятнадцать минут, после чего выехал на машине отчима и вернулся после двух натакси. Этот тип по имени Фрэнк Гленмор, который является чем-то вродекомпаньона Бартслера, вышел из дома в полдень, вернулся около половины десятоговечером и больше не выходил.

– Брал машину? – спросил Мейсон.

– Да, свою.

– Одним словом, все выезжали из дома.

– Да. Один господь знает, где их носило.

– Ты не интересовался случайно, когда вчера начался дождь,Пол?

– Согласно официальным сводкам, в семь сорок семь вечера.Этот дождь является важной частью полицейской реконструкции происшествия,Перри. Довольно глубокое увязание тела в грязи и следы вокруг говорят за то,что смерть наступила, когда ливень уже какое-то время поливал вовсю.

Мейсон опустил веки и на какое-то время замер.