именно сейчас она тонула в иллюзии и всё напрасно, но, если существовал хоть один шанс, она хотела предупредить отца и брата, которые не смогут устоять перед соблазном. Она создала код именно для них. Кто бы не старался открыть её маленький сейф без знаний семьи, то уничтожили бы всю информацию.

Драгана вытащила плотные листы и свой блокнот из тайника, спряталась в гардеробной. Карандаш, линейка, ручка и несколько часов преклонённой головы перед главным секретом этой страны.

«Нельзя допустить, чтобы кто-нибудь выпустил… Нет, я уничтожу… раньше, чем Роменклав потеряет всё» ― Драгана сжала челюсть, продолжая упорно выводить линии. Она слишком хорошо помнила всё, кроме единственной детали ― как именно она вышла из Библиотеки Первых царей.

Первой, она начала прикасаться к родным спустя ещё несколько дней, когда предметы в доме уже изучила досконально. Мама расплакалась, и даже прошептала молитву богам, пока Драгана обнимала её, уже будучи уверенной, что она не исчезнет. Никто из них не исчез.

Истекал первый месяц лета. Драгана помогала отцу и брату разбирать карты из храма Тары в хранилище. На улице поднялся ураган, деревья плотной волной клонили кроны к земле, стало совсем скучно и вернуться к привычному оказалось так приятно. Её родные тоже медленно возвращались к обычной жизни и больше не следили за каждым шагом, опасаясь любой непредвиденной ситуации.

Драгана сидела в кабинете, занося в архив находки, дверь, ведущая в библиотеку, хлопнула, но она только поджала губы и наклонилась к журналам, будто подводит зрение. Скрежет петель всё привлекал её внимание, и рука замерла над страницей, куда она собиралась вписать присвоенный серийный номер. Вновь заскрипели металлические держатели, подбрасывающие в памяти словно штормовые волны воспоминания, и они двигались на неё, стремясь пробить тараном едва спасшийся корпус от последней атаки.

— Сколько коробок с амулетами мы разобрали? ― спросил отец.

— Всего три, ― Драгана ответила непроизвольно, краем глаза поглядывая на двери библиотеки. ― Ещё три осталось.

Послышалось копошение, странный хлопок. Дальше небольшая пауза, за которую петли почти довели её до помутнения.

— А ты закончила присваивать картам номера?

— Да. Можно их отнести в лабораторию, некоторые из них требуют восстановления.

Драгана всё сжимала в пальцах ручку, и не заметила, как застыла. Мышцы ныли, но она отгоняла от себя мысль пройтись, чтобы размяться. Рука Томаса коснулась её плеча, и она вздрогнула, отдавая ему всё своё внимание.

— Зачем так пугать? Я просто задумалась.

— Ты говоришь.

— Научилась. Ещё в два года.

— Ты говоришь, ― Томас повторил и улыбнулся. ― Ты говоришь.

Ей захотелось ответить «Знаю!», но осеклась. Она не сразу осознала, но подумала о маленьком тайнике, где лежит почти законченная работа, и возможно именно это помогло поверить, что мир реален. Взволнованные взгляды снова уставились на неё, и Драгана медленно растянула губы, но чувствовала, как неестественно выглядит.

К большой радости, никто из родных не пытался разговорить её и выяснить праву, а вели себя, как обычно. Будто этот день не отличается от тысячи других, но теперь они вместе могли обсудить прогулку на лошадях или решить, что будут делать на Грансолле. Драгана не знала, как их благодарить за понимание, и день за днём старалась не показывать, как её ещё трясёт, когда нужно открыть дверь.

Через пару дней отец и Томас уехали в Астерию, мама возилась с гортензиями в саду, а Драгана твёрдо решила искоренить тот страх, что безнаказанно пустил в ней корни и смел укрепляться, питаясь её эмоциями. Её комната находилась в правом крыле поместья, в отличие от других членов семьи, и иногда она задавалась вопросом, как Николай вообще позволил это, но сейчас радовалась своей идее.

Она стояла в коридоре, перед дверью и держала руку вытянутой, но ручки всё никак не могла коснуться. Тело окаменело, почудилось, что, если она сожмёт пальцы, откроет дорогу своему страху, чтобы сразиться, её кости, мышцы, сухожилия, всё разлетится мраморной крошкой.

Драгана знала, что если не сможет победить себя, то проиграет свою жизнь, как отдать на волю чужим решениям. Время, которое выиграл для неё отец заканчивалось, и когда-нибудь за ней придут, к тому моменту она должна быть готова.

Решительно шагнув вперёд, Драгана повернула на ручку и открыла дверь, чтобы войти в комнату. После закрыла, и снова открыла, чтобы выйти в тот же самый коридор. Повторила ещё несколько раз, убеждаясь, что всё так, как и должно быть. А потом ещё раз повторила круг. Снова, и снова, и снова. Пока голова не закружилась. В какой-то момент, она остановилась в комнате, плотно закрыла дверь и долго смотрела на неё. И снова открыла, но выходить не стала, только захлопнула её, и вновь открыла, чтобы удостовериться.

Петли скрипнули, когда она захлопнула и открыла дверь в двухсотый раз. И только после этого позволила себе отойти и выдохнуть.

Она в реальности. Она дома. Она свободна.

Пока никто не видел, Драгана постоянно хлопала дверью, привыкая к тому, что всё остаётся на местах. Хлопок больше не вводил в ступор, и страх постепенно съёживался и растворялся под её напористостью.

* * *

— Завтра я уезжаю на неделю в Октар по поручению отца, ― Томас бросал в пруд корм для уток, и пёстрые птицы с жадностью окружили прикормку. ― А ещё вчера мы были в Совете, все интересуются, как ты себя чувствуешь?

— Расследование началось?

— Нет. Виктория Роса хочет дождаться, когда вернётся исследовательская группа Совета. Пока все замалчивают случившееся.

— Они отправили в Библиотеку людей? ― Драгана бросила горсть угощений уткам.

— Тебе не сказал отец?

— Нет.

— Виктория, хочет, чтобы ты прошла обследование в Астерии. Она приносила извинения, что тебе не оказали должную помощь, когда ты вышла из Библиотеки, и винит себя в твоём состоянии.

— Ясно, ― Драгана запахнула кардиган сильнее, злясь на холодное лето. ― Отец передал ключ Совету.

— Нет. Пока отказал им. Он думает, что они скрывают очередную трагедию.

— Ясно.

— Драгана, я хочу спросить, ― Томас немного подождал, внимательно вглядываясь в её лицо, ― как ты выбралась? Библиотеку не могли открыть пять дней.

— Томас, я не помню. Я ничего не помню.

— Что?

— Всё это время я… я просто боролась с мерзким чувством безумного страха, но я не знаю, откуда оно взялось. Мне просто страшно. И я ничего не помню. Когда ты вернёшься?

Драгана резко сменила тему. Конечно, брат заметил, но не стал давить на неё.

— Через неделю.

— Да точно. Ты говорил. ― Драгана немного подумала и призналась: ―Я соврала. Есть кое-что, что я помню.

— Расскажешь?

— Не сегодня.

Больше