ей разрешили властвовать пока здесь Совет. По её просьбе местный Григори вышел, оставляя их одних в кабинете, где стояло два стола, диванчик и шкафчик с лекарствами для обычных врачей, магия которым неподвластна, и они лечили традиционными, пусть и шагнувшими далеко вперёд методами.

— Как она? ― спросил Михаил, зная, что всё равно никак не поможет.

— В шоке, потеряна. Физически она хорошо себя чувствует, получила солнечный ожог на сетчатке, но я это исправила. Видимо в Библиотеке кромешная тьма. Никаких других повреждений, она в порядке.

— А психологически? ― спросил Александр, немного нетерпеливо почёсывая подбородок.

— Она не говорит, не реагирует. Виктор сказал, что она ни слова не произнесла, как вышла. Уверена, его это не остановит. Думаю, Альтов уже начал свой допрос.

— Он может попытаться залезть в её голову? ― Маров посматривал на дверь, будто боялся, что сейчас кто-то ворвётся. ― Хотя я не думаю, что кто-то из Малого Совета ему поможет.

— Сейчас этого лучше не делать, и уверена Виктор меня услышал. Её отец и брат скоро будут здесь, так что он не станет рисковать.

— Николай не сможет забрать её. Не сейчас, когда вышла только она одна. А где же ещё девятнадцать человек? Так что она останется здесь, пока Виктор не сможет вытрясти из неё правду. ― Маров не унимался. ― Но я больше переживаю за людей, кто вошёл в Библиотеку сегодня. Дверь снова открылась, и Виктор сразу отправил экспедицию учёных. Видела бы ты сколько он пригнал грузовиков, надеясь поживиться. Глупое решение, когда мы не знаем ничего об этом древнем хранилище.

— Уверен, у Николая Медичи найдутся козыри, чтобы забрать дочь. ― Михаил говорил так, будто не слышал последних слов, поправил манжеты и вышел из госпиталя, за ним сразу направился Александр, что постоянно называл себя его другом. ― Ты не думаешь, что нам следует вмешаться, попросить царей об остановке допроса? Ей нужна помощь, Виктор своей нетерпеливостью сделает только хуже.

— Приказ поступил от царей.

Они прошли по длинному коридору, вошли в помещение и присоединились к наблюдателям. В допросной комнате были Виктор Альтов и Виктория Роса. Драгана Медичи никак не вступала во взаимодействие. Ещё трое из Высшего Совета, наблюдали отсюда, удобно сидя на стульях и улавливая каждое слово, которое старались записать, обдумать и требовали абсолютную тишину. Михаил и Александр встали и у стены, молча наблюдая, к ним присоединилась Алина Бергадова, и она почти сразу отгородилась барьером, чтобы их не подслушивали.

— Я отправила Артемия встретить гостей, остальные вернулись к Библиотеке. Виктор торопится, но это бесполезно, Драгана не реагирует. Даже не шевелится. Ей нужна помощь, а не допрос.

Михаил ничего не ответил, только смотрел на медно-каштановые волны волос, что в беспорядке лежали на узких плечах, потерянный взгляд, смотрящий куда-то в сторону, что не рассмотреть цвета радужек, напряжённые пальцы, которые словно вот-вот придут в движение и вцепятся в голову. Но ничего не происходило. Губы Виктора расползлись в змеиной улыбке, на которую не хотелось смотреть лишний раз, болотные глаза поблёскивали под светом ламп, а чёрные волосы сильно зачёсаны назад. Виктория тоже была в белом костюме, но вместо улыбки настороженная ухмылка, глаза цвета янтаря, подведены чёрной подводкой, что уже смазалась в уголках, а светлые волосы заплетены и уложены короной. Узкое лицо выглядело серым. Болезнь не шла ей на пользу.

Немыслимо долгое представление. Попытка не увенчалась успехом, Виктор ударил по столу, и Михаил заметил запоздалую реакцию Драганы и это единственное, чего от неё смогли добиться за несколько часов. Роса вышла из допросной, Альтов тоже смирился с неудачей. Разочарование тянуло за собой тишину и быстрые, косые взгляды. Разумовский вышел в коридор, ориентируясь на шум, послышался спор, и он увидел стремительно приближающего Томаса Медичи, который открывал одну дверь за другой не его пути. У входа стоял разъярённый Николай, в упор, смотрящий в глаза Виктору. Крепкий, высокий мужчина, с копной ярко-медных волос и бородой был в ярости, что его дочь отправили на допрос, а не оказывали медицинскую помощь, как положено. Михаил следил за ними, а сам открыл дверь для Томаса. Приёмный сын Николая всегда работал с ним и насколько можно понять с Драганой у них прекрасные отношения, если судить, как она бросилась ему на шею заливаясь слезами.

Спор между Виктором и Николаем не прекращался, Александр вышел на шум и предусмотрительно перекрыл барьером путь для любопытных. Драгана вместе Томасом прошли мимо отца, а Медичи-старший что-то шепнул Альтову и пошёл за детьми.

— Что он ему сказал? ― Маров подошёл к другу, подозрительно улыбаясь. ― У Виктора лицо перекошено. Почему Виктор их отпустил?

— Это Николай Медичи, у него всегда есть что сказать.

Михаил никому не сказал, что видел, как Драгана запихнула свой блокнот из толстой кожи в рюкзак. Виктория бегло пролистывала его во время допроса, но по глупости оставила на столе. Видимо решила, что потрясение девчонки слишком сильное. Коридор пустел, внезапно поднявшийся шум стихал, Разумовский избавился от общества Александра и направился к выпавшему листу из дневника, который никто так и не заметил.

Ровным, почти каллиграфическим почерком была записана старая легенда:

Род и Мор женаты были,

Их дети по земле ходили.

Кишь детям славу нарекала,

Димерий на войну отправил,

Сердца им Який продырявил.

Богини плач карал войну,

Бог жизни преклонил орду.

Пока весь мир искал отраду,

Мор пряталась в лесах у Тары,

Желая скорбью утопиться.

Род её не потревожил.

Нашёл утеху в смертном лоне.

Леана сына подарила,

Ещё троих в сносях сносила,

В конечном счёте умерла.

Четыре сына дар от отца же получили.

Но править вместе не смогли,

Дар разделили на четыре части,

Но споры их не утихали.

Смотреть им на отца пришлось,

Решившего вернуть жену.

Глупа затея им не пришлась по нраву,

Но Род жены своей добился.

Мор подарила миру дочь,

Чей свет затмил людской рассвет.

Братья заданье получили:

Смотреть за младшей поручили.

Сестру увы не сберегли.

Род проклял сыновей своих.

Бессмертие отнял у них,

А людям преподнёс подарок.

Жену не трогал больше после,

Ушёл в забвение своё,

И голос бога все-таки умолк.

Мор дочь у Тары схоронила.

Сама ушла на дно поглубже,

Ей нужно было след укрыть,

Чтоб царский род умолк на век.

И месть для мужа вся свершилась,

Теперь жена спала сном крепким,

Пока мир рушился от бури.

История богов ужасна.

Два лика, ссорясь, чаши всколыхнули,

И люди сами за Судьбу взялись,

Жизнь магии текла быстрее.

И лишь война закончилась нечестно.