Стараясь производить как можно меньше шума, я отползла, развернулась и пригибаясь обогнула здание.

В свою комнату я вернулась через окно, мокрая и грязная.

В гостиную я вышла, кутаясь в одеяло с кровати. Постиранную форму развесила на горячей трубе, думаю к утру высохнет. Не хотелось бы сушить с помощью магии, ибо наши с ней отношения были сложными.

- Ваш благородь, что с вами? – Захар подскочил и засуетился.

- Все нормально. Давай хоть чаю попьем, а то эти скромные ужины, после которых становишься еще более голодным…

- У меня все готово, - похвалился денщик, - кашу вот с грибами и салом потушил. Чай заварил, и хлеба свежего добыл. Разогревать?

- А уже остыло?

Я удивленно пощупала бок закопченного котелка. Он был едва теплым, хотя мне показалось, что я отсутствовала не так уж долго.

- Так уж время недетское. Еще час и полночь пробьет.

- И впрямь.

Часы показывали одиннадцать вечера и десять минут. Неужели я так долго обходила здание?

- Ваш благородь, ваш, благородь!

В себя я пришла, когда Захар хлопал по щекам.

Потом надо мной суетилась Агафья, но редкие моменты просветления сменялись таким же коротким забытьем. Я осознавала, что что-то со мной не то, но не знала, что надо сделать, чтобы все стало хорошо.

- Надо доктора звать.

- На контузию похоже.

- Не надо доктора, – четко проговорила я. – Я. В. Порядке.

- Оно и видно, барышня! Лучше с отбора выбыть, чем жизнь потерять.

Но я мне стало немного полегче, в голове прояснилось, я подтянулась рукой и села, завернулась в одеяло, прислонилась к банкетке спиной. Захар расторопно протянул чашку с чаем. Агафья без вопросов подогрела ее аккуратным вливанием силы.

- Контузия это. Как есть контузия.

- Ага. Не стоит переживать, - дополнила я. С каждым глотком туман в голове рассеивался, и я говорила уже почти нормально, по крайней мере так мне казалось. Но, судя по обеспокоенным взглядам девицы, выглядела я не очень.

- Так тем более, надо доктора звать!

- Не надо никого звать. Ну, поскользнулась я в парке в темноте. Ударилась немного. Не в первый раз уже. Полежу немного и пройдет. Вот те крест с утра буду уже в полном порядке.

Агафья позволила себя уговорить, хотя и не сразу.

- Зачем ты ее позвал? – спросила я Захара, когда девицу удалось спровадить немного поспать.

- Она сама прибежала. Следит она за вами, вы не знали? – денщик посмотрел на меня укоризненно и подперев дверь стулом принялся разводить костер.

- Знаю, что следит. Хорошо, если она одна.

- Пока только ее заметил.

Каша разогрелась быстро, а съедена была мной еще быстрее.

- Хороший аппетит – залог скорого выздоровления.

Споро подал мне новую кружку отвара и торопливо скрыл следы нашего самоуправства.

- Думаю, вам лучше не ходить на завтрак. И вообще мысль про доктора мне кажется вполне здравой.

- Нет. Никакого доктора. Не хватало еще чтобы меня сняли с конкурса по причине застарелой контузии.

- Да это уже похоже, свежая, - пробормотал денщик, но спорить прекратил.

Утром я встала. Даже я бы сказала скорее восстала.

- Ваш благородь, одежду я привел в порядок, сапоги почистил. Помочь вам одеться? Или скажетесь больной и таки вызвать врача?

- Никакого врача.

Я решительно оделась и отправилась в столовую.

На завтрак была овсянка. С рыбой. Маленькая чашечка горького кафию и стакан воды.

- Какая гадость.

Луиза молча подменила наши тарелки, но сегодня аппетита не было. От запаха кофе затошнило еще сильнее, и я облегчением отдала свою порцию соседке. Вот вода оказалась весьма кстати.

- Как вы помните, вчерашний конкурс не прошла одна из участниц и вынуждена была покинуть отбор. Также я не слишком довольна вашем вчерашним поведением, барышни. Я специально оставила вас наедине, чтобы посмотреть, как вы себя поведете. И хочу сказать, что на данный момент я вижу только одну достойную участницу.

Девы отчетливо заскрипели зубами.

- Да мы ее и пальцем не тронули!

Евдокия не выдержала. Вскочила и воздев руки к небу заявила:

- Она нас сама спровоцировала.

- О, милая моя, знаешь Государя сколько людей ежедневно провоцирует? А Государыню? Надо уметь держать себя в руках.

Барышни принялись неловко ерзать на своих местах.

- Сострадание. Для женщины очень важно иметь сострадание. Милость к врагам проявлять. Быть доброй и кроткой. Сносить невзгоды и лишения.

- То есть, каждый день придется такое на завтрак есть?

Еще одна дева вскочила и схватив свою тарелку, полную каши с ненавистью швырнула ее в стену.

- Да провались этот Отбор. Сдалось мне каждый день овсянкой давиться, коли у батюшки коврижки медовые каждый день подают.

Девица решительным шагом вышла, только коса по спине хлопнула.

- Ну, вот и отлично. Осталось вас всего двадцать претенденток. И я хочу напомнить, что использование боевых заклинаний в черте дворца категорически запрещено. Замеченная в таком конкурсантка немедленно будет дисквалифицирована. Учитесь, барышни, дипломатии.

Мы молчаливыми фигурами застыли на своих местах.

- Вы, Потапова, сегодня плохо кушаете, - мимоходом заметила распорядительница. Сейчас она встала и пошла в обход нашего стола, задержалась возле меня, посмотрела на содержимое моей тарелки, - уж не заболели ли вы?

- Никак нет. – Отозвалась я и запихала в себя остатки каши в два приема. Тяжело сглотнула, запила водой.

- Вы, Елизавета Алмазова, хорошо выглядите сегодня, хотя синяя лента вам не слишком к лицу. Попробуйте цвет «маджента». Очень модный в этом сезоне.

Луиза сложила руки в молитвенном жесте и поблагодарила за совет.

- Вам, барышня Евдокия, дочери бывшего купца Аксенова, не помешало бы больше доброты. И смирения. Дворец – это не только поле для интриг и самоутверждения за счет слабых, но и для помощи ближнему своему. Для милосердия.

- Можем ли мы в это нелегкое время, когда нашу страну раздирают на части война, когда наши солдаты проливают свою кровь, предаваться пирам и чревоугодию? Не лучше ли смирить гордыню?

Меня немного подташнивало от рыбы, и я поспешила сделать еще пару глотков воды. Правда, пришлось выхватить стакан у Луизы, но та не стала протестовать.

Распорядительница продолжила свой ход.

- Вы, София Булатова, - она положила свою руку на высокую спинку резного стула пышной девицы с толстой соломенной косой, та испуганно наклонила голову вниз и даже сжалась, что при ее весьма упитанных телесах