Кавер-группа была… Ну, кавер-группа как кавер-группа.

Ничего особенного. Они очень старались, исполнители жгли от души, но не все им удавалось. Я поневоле усмехалась всякий раз, когда они фальшивили, потому что Элиас в такие моменты морщился, словно фальшивая нота причиняла ему физическую боль. У музыкантов ведь куда более тонкий слух, чем у всех остальных.

Зато подборка песен была очень даже ничего. Спектр оказался весьма широкий: от классиков до современной рок-музыки. Вот, например, теперь играли песню Игги Попа «Пассажир».

Разговаривать во время концерта у нас с Элиасом не очень получалось – все наши беседы сводились к отдельным выкрикам. Краем глаза я видела, что он то и дело посматривает в мою сторону. Когда я делала то же самое и наши взгляды встречались, он каждый раз улыбался мне.

Это было так мило…

Чего я не могла сказать о моем новом «сталкере» – бородатом приземистом мужчине лет сорока в кожаных штанах. Очевидно, я ему приглянулась. Он стоял метрах в трех от меня и не упускал возможности мне подмигнуть. Сначала я приняла это за случайность, но после двадцатого раза надеяться перестала.

Хуже того: Элиас в какой-то момент тоже заметил его подмигивания. И, похоже, это развлекало его все больше.

Ну да, если выглядишь как он и у тебя нет проблем с противоположным полом, можно и посмеяться над замарашкой вроде Эмили. Идиот.

Я сцепила руки и покосилась на Элиаса. Но мой гнев улетучился, когда я увидела, как он подносит к губам бутылку колы. Его длинные, изящные пальцы обхватывали запотевшую холодную бутылку, сладковатая освежающая жидкость коснулась его губ…

Пресвятая Дева Мария, преврати меня в бутылку колы!

– Хочешь? – спросил он.

Я зажмурилась и снова открыла глаза.

– Ч-что?

– Пить хочешь?

– М-м-м… Да… Спасибо, – пробормотала я и взяла протянутую бутылку. Когда я отпила из нее, в моей голове роились отнюдь не детские грезы, и я готова была поклясться, что эта кола вкуснее, чем любая, какую я пробовала прежде.

* * *

Когда спустя полтора часа группа во второй раз объявила перерыв, мы с Элиасом пошли слоняться по концертной зоне. Многие разбрелись на это время и осаждали только палатки с едой и напитками у входа. По счастью, мы находились не так близко к ним.

– Как тебе группа? Не так чтобы очень, да? – спросил Элиас.

– Ну, подборка неплохая.

– Да, согласен.

– Впрочем, – добавила я, – у меня сложилось впечатление, что исполнитель время от времени терзал твой слух.

Элиас усмехнулся.

– Неужели это так заметно?

Еще бы, если тебя все время исподтишка разглядывать…

– Да, боюсь, это ни от кого не укрылось.

Элиас передернул плечами.

– Не скажу, что он поет совсем плохо. Нет, ничего подобного. Но к самым высоким и к самым низким нотам ему лучше не подступаться.

– Ага, это даже я заметила.

– В общем, концерт не настолько тебя интересует, чтобы терпеть до конца? – спросил он.

Я многое могла бы вытерпеть, только бы провести с Элиасом побольше времени. При необходимости – даже концерт Джастина Бибера.

– Мне все равно, – сказала я. – Можем остаться, можем и уйти.

– Может, немного прогуляемся по парку – что думаешь? Кстати, вполне вероятно, что на расстоянии музыка будет звучать лучше.

– М-м-м, – замялась я и потерла плечи. – Похоже, ты полюбил пешие прогулки.

Он тихонько засмеялся.

– Нет. Мне просто нравится гулять с тобой.

Я опустила глаза. От этих слов, произнесенных так мягко, у меня внутри все перевернулось.

– Так что – согласна? – спросил он. – Прогуляемся по парку?

Я кивнула:

– Да. Думаю, это лучшее решение, пока моему сорокалетнему приятелю-сталкеру не взбрело в голову перекинуться со мной словечком.

Элиас откровенно развеселился.

– Ты находишь это смешным, – выпалила я и наморщила нос.

– Смешного тут только то, как ты злишься. Его-то я прекрасно понимаю.

Вот как Элиасу всегда удается вывернуться?

Мы молча ступили на посыпанную гравием дорожку и побрели сквозь тускло освещенный парк. Вскоре прохожих вокруг не осталось. Только на краю парка, сидя на низенькой оградке, целовалась какая-то парочка, но они не обратили на нас ни малейшего внимания. Шум концерта становился все тише и тише, пока не превратился в неразличимый гул где-то вдалеке. Единственным звуком остался только шорох гравия под нашими ногами.

– Элиас, можно у тебя кое-что спросить?

– Все, что угодно, дорогая. – Он сунул руки в задние карманы штанов.

– Ты не любишь учиться?

– Наоборот, люблю, – отозвался он и посмотрел на меня удивленно. – С чего ты взяла?

– Просто подумала – ведь ты так редко появляешься в университете…

– Ах вот оно что, – пробормотал он и снова отвел взгляд. – Тебя это беспокоит?

– Нет. Это твое дело. Просто я заметила, что ты ни словом ни упоминаешь о своей учебе, и задалась вопросом, почему.

Он шумно вздохнул и ответил не сразу.

– Трудно объяснить, – проговорил он. – Не то чтобы мне не нравилось изучать медицину. Честно говоря, мне это даже доставляет удовольствие.

– Но?.. – спросила я.

– Мне не по душе не сама учеба, а все, что ее сопровождает. Не знаю, правильно ли я выбрал профессию.

Вдали снова заиграла кавер-группа. На мгновение я прислушалась к музыке.

– Откуда такие сомнения?

– Многое меня раздражает. Или скажем так: многое раздражало бы меня, если бы я был врачом.

Я вопросительно глядела на него и ждала, когда он продолжит.

– Эмили, – он тряхнул головой, – это долгий разговор, и я не думаю, что тебе это действительно будет интересно.

– Я бы не спрашивала, если бы мне не было интересно, – возразила я. – Конечно, я совсем не разбираюсь в медицине и не уверена, что пойму твою проблему, но я хочу хотя бы попытаться.

Уголок его рта едва заметно пополз вверх.

– Ты знаешь, что ты очень милая?

– Перестань смущать меня, лучше рассказывай дальше.

Он засмеялся.

– Так и быть, но потом не жалуйся, что скучно.

– Об этом не беспокойся. – Я и в страшном сне не могла себе представить, чтобы с ним мне сделалось скучно. Он мог бы читать мне вслух десятистраничный университетский устав, и я бы с первого до последнего слова слушала, затаив дыхание.