– Я тебя не ненавижу, – ответила она, пожимая ему руку. – Я люблю тебя.

– Но твои люди ненавидят.

Она стала серьезной.

– Если я когда-нибудь буду править своими людьми, – медленно заговорила она, – я прикажу ненавидеть и убивать только испанцев. Но я никогда не буду править ими, потому что уеду с тобой в твою страну, где ты король, и буду помогать тебе править твоими подданными.

Я рассмеялся, хотя высказывание было прекрасное. Дункан мрачно посмотрел на меня. Он не сказал Илале, что он всего лишь обанкротившийся изобретатель, у которого нет ни подданных, ни денег, есть лишь удивительная машина. Зачем ему говорить ей?

Мы двинулись дальше, следуя по природному карнизу, вьющемуся вокруг холма. По мере продвижения пропасть рядом с нами становилась круче и опасней, а карниз иногда сужался так, что машина едва могла пройти. К тому же карниз наклонялся в сторону пропасти, двигаться было очень опасно, и мы продвигались очень осторожно, надеясь на резиновые шины, не позволяющие нам соскользнуть в пропасть.

Мы не знали, что нас ждет за поворотом, и поэтому наше путешествие было интересным и возбуждающим. Но мы упрямо и настойчиво продвигались и, когда уже почти виден был конец, вынуждены были резко остановиться: карниз кончился.

Перед нами пропасть, слева пропасть, справа крутая стена скалы; принять решение было нетрудно: нужно возвращаться тем же головокружительным путем, каким мы сюда пришли. Это было тем более неприятно, что у нас не было места, чтобы развернуться, приходилось пятить машину по самым опасным местам.

Дункан заставил нас всех выйти и идти пешком. То, как он крабом вел машину, привело меня в удивление и восхищение, и я уверен, что Илала считала его почти богом.

Мы убрали купол, чтобы приблизить центр тяжести к земле и чтобы, если автомобиль соскользнет с края, Дункан успел бы выскочить и спастись. Но машина была так дорога изобретателю, что я уверен: до того, как Илала своим милым лицом поработила его, Дункан без колебаний пошел бы на смерть, лишь бы не видеть гибели машины. Но красивая индейская принцесса теперь владела его сердцем, как машина владела мозгом, и я ожидал, что он все же выпрыгнет из машины, если что-то пойдет неладно. Но все прошло нормально, и у меня не было возможности сравнить его страсть к девушке и к машине. Прекрасно зная возможности своего удивительного изобретения, он смог благополучно довести машину до основания холма и выехать на ровную местность.

Мы с облегчением вздохнули, снова сели в машину и провели совет, чтобы обсудить наши будущие действия.

– Населено ли Атлантическое побережье вашими людьми? – спросил я у Илалы.

– Только в северной части, где растут кокосовые пальмы, – ответила она.

Мы начали ее расспрашивать, и она рассказала много интересного о своем народе. У побережья есть несколько островов, населенных племенем санблас, и вожди этих островов подчиняются Налиг-Наду. Туземцы этих островов ненавидят белых еще больше, чем племена на материке, хотя постоянно торгуют со многими кораблями, приходящими за кокосами, которые считаются лучшими в мире.

Илала сказала, что эти корабли приходят из многих стран, но их экипажам запрещено ночевать на островах, а высаживаться они могут только для торговли с туземцами. Индейцы сооружают вблизи причала большие пирамиды из кокосов, и, когда корабль приходит, туземцы уходят и позволяют торговцам сойти на берег, осмотреть кокосы и сосчитать их количество. Оценив стоимость предложения индейцев, они выкладывают рядом с пирамидой из орехов предметы, которые привезли для обмена, включая бусы, инструменты, одежду и выпивку. Потом они уходят на корабли, приходят туземцы и осматривают предложение. Если они решают, что обмен справедливый, забирают вещи и позволяют торговцам погрузить орехи на корабль, но если санблас считают, что предложили мало, они оставляют товары и уходят. Тогда торговцы должны что-нибудь добавить, пока туземцы не будут удовлетворены; до этого торговцы не имею права притронуться ни к одному ореху.

Никакой другой формы коммуникации между этими двумя враждебными расами никогда не существовало, и острова племени санблас так богаты кокосами, а сами туземцы так искусно ими торгуют, что именно они самые процветающие подданные короля.

Небольшие рощи растут также на материке к югу от болот, и торговцы попадают сюда, зайдя в залив и поднявшись по двум рекам. Но и здесь торговля проводится, как на островах, и только на севере, где вошли мы, торговцы иногда приходят за шкурами, панцирями черепах и зерном с ферм, и с этими торговцами лично ведет торговлю Налиг-Над и бдительно охраняет свои границы от вторжения.

В этом месте отступления от рассказа я бы хотел сказать, что многие путешественники, не знакомые лично с племенем санблас, слишком поверили ненадежным рассказам торговцев и распространяли нелепые сказки о манерах и обычаях этого интересного народа. Как правило, такие рассказы неправдивы, и я могу сказать, что мало у кого из белых людей были такие возможности наблюдать за этой страной и ее жителями, как у нас.

Мы так много времени потратили на бесцельное путешествие и на обсуждение наших планов с принцессой, что солнце уже стояло низко над горизонтом. Неприятно было думать, что мы ничего не достигли за весь день после побега из деревни.

Глупо пытаться пересечь незнакомую местность ночью, и нам ничего не оставалось делать, как выбрать подходящее место для ночлега.

– Безопасней всего, – сказал я, – вернуться к реке тем же путем, каким мы пришли, и как можно дальше подняться вверх по течению. Потом мы сможем выбраться на берег и продолжать двигаться вдоль ручья до долины алмазов. Наш покойный друг немец был не слишком хорошим составителем карт, но мы знаем, что он поднимался вверх по этой реке. Так что, вероятно, эта часть реки отмечена на его карте более или менее точно.

– Но этот план заставляет нас снова миновать деревню, – возразил Мойт, – а это означает схватку.

– Не обязательно. Здесь местность ровная, и мы можем проехать на всей скорости, прежде чем они поймут, что мы приближаемся.

Казалось, это единственное практичное предложение, и мы решили подъехать как можно ближе к деревне короля, без опасности, что нас увидят, и подождать рассвета, чтобы потом направиться к реке.

Мы ехали по ровному лугу, я продолжал наблюдать в телескоп, и, когда вечером я увидел вдалеке стену королевской деревни, мы остановились.

Пока Бриония и Нукс готовили ужин, остальные выбрались из машины и, чтобы размяться, направились к ближайшему ручью. Я чувствовал, что «три – это уже толпа», и позволил Дункану и