полпье[66], чем самые дюжие рыцари. Он не боится никого, он беспощаден к тем, кого побеждает. Вот потому-то я хотел избегнуть встречи с ним.

– А я, – ответил Юный Красавец, – как раз и хочу наведаться к нему.

– Как вам угодно; но я за вами идти не намерен.

– Ну, так оставайтесь!

С этими словами Юный Красавец соскочил с коня, взял в одну руку пику, в другую шлем, сам направился к шатру и попытался открыть вход. Большой рыцарь сидел в высоком кресле.

– Кой черт вас сюда принес? – спросил он.

– Я пришел посмотреть на девицу, которую вы держите взаперти.

– О! Я не показываю ее первому встречному.

– Первый я встречный или нет, но я ее увижу.

И он снова попытался открыть шатер.

– Постойте, любезный сир! Девушка спит, подождите, пока она проснется. Если вам так неймется ее увидеть, я не стану вас за это убивать; невелика мне будет с того честь.

– Почему это вам невелика будет честь?

– Ну, по правде говоря, вы такой недомерок, такой малолеток, что не стоите моих ударов.

– Сквернословие ваше меня, право же, мало волнует, если вы мне покажете девицу, когда она проснется.

– Это я вам обещаю.

Юноша стал прохаживаться в ожидании; он подошел к валлийской хижине, перед которой стояли две нарядные девицы.

– Какой красавец-рыцарь! – сказала одна из них.

– Да, – ответила вторая, – но, как видно, трус изрядный, если из страха перед Большим рыцарем упускает случай увидеть первую красавицу в мире.

– Может быть, вы и правы, сударыни, что так говорите, – вымолвил юноша.

И он вернулся обратно, но рыцаря уже не было в кресле. Шатер был открыт, он зашел и не увидел ни дамы, ни девицы: все вокруг безмолвствовало.

В досаде он направился обратно к плите, где оставил своих спутников.

– Что вы делали и что видели? – спросил у него посланник из Ноана.

– Ничего; девица скрылась от меня; но я не двинусь отсюда, пока ее не найду.

– Постойте, вы забыли об услуге госпоже Ноанской?

– Нет; о ней я подумаю после того, как увижу девицу; времени у меня предостаточно, ведь день битвы еще не назначен. Езжайте дальше, если вам угодно; приветствуйте от моего имени вашу госпожу и передайте, что она может на меня положиться.

Посланник из Ноана уехал, оставив Юного Красавца с его оруженосцами. На исходе дня некий рыцарь во всеоружии остановился и спросил, куда он едет.

– По своим делам.

– По каким делам?

– А вам что за важность?

– О! я знаю, вы желаете видеть прекрасную деву, которую сторожит Большой рыцарь. Что ж, я могу исполнить ваше желание; но не нынче вечером, а завтра утром. Отсюда, если вам угодно, я вас проведу к другой деве, столь же прекрасной. Но надо вам сказать все как есть: дева эта сидит на лужайке посреди озера, сикомора[67] укрывает ее от солнечных лучей. Каждую ночь, едва стемнеет, являются два рыцаря, переплывают озеро, уводят ее и наутро возвращают туда, откуда забрали. Чтобы ее освободить, надобно двум рыцарям отважиться бросить вызов тем, кто ее пленил, а они славятся своею доблестью. Хотите испытать это приключение? Я вам предлагаю в сподвижники себя.

Юный Красавец не колеблясь последовал за незнакомцем. Они подъехали к озеру, когда начало смеркаться, и скоро услышали шаги двух рыцарей.

– Вот они, – сказал незнакомец, – берите скорее меч и глефу и прикройтесь щитом.

Юный Красавец подвязал шлем и выхватил глефу из рук оруженосца. Меча у него не было, и даже щит он забыл забрать впопыхах. И вот два девичьих стража приняли вызов. С первого удара один из них угодил Юному Красавцу прямо в кольчугу; а тот, хоть и покачнулся изрядно, нацелил острие и нанес удар с такою силой, что сбил соперника наземь. Но наконечник завяз в петлях кольчуги; тогда подоспел незнакомец, его напарник, и предложил ему свою глефу.

– Я возьму ее при одном условии: вы позволите мне сразиться с обоими.

– Не стоит, – сказал тогда рыцарь, выбитый из седла, – вот мой меч, дружище, возьмите его, мы не намерены продолжать.

– Значит, вы нам отдаете красавицу?

– Разумеется. Вы ранены, вам надо отдохнуть; в новом поединке ваша жизнь была бы под угрозой, а вы так отважны, что будет жаль вас погубить.

С этими словами рыцарь достал ключ, перекинул его на лужайку и окликнул:

– Сударыня, вас завоевали! Отвяжите челнок и пригоните его сами к берегу.

Девица повиновалась: она вошла в лодку, отомкнула цепь, державшую ее у сикоморы, и приплыла к рыцарям. Бывшие стражи передали ее Юному Красавцу, распрощались и уехали. Тогда слуги рыцаря-незнакомца растянули под деревьями прекрасный шатер и расставили в нем сочные яства. После трапезы девица велела слугам приготовить три ложа.

– Почему три? – спросил с улыбкой Юный Красавец.

– Одно вам, другое этому рыцарю, а третье мне.

– Но разве я вас не завоевал, сударыня?

– Да, я вам принадлежу; как прикажете, так и будет.

– О! сударыня, у вас нет передо мною никаких повинностей.

И все трое спали врозь до самого утра.

На рассвете Юный Красавец подошел к незнакомому рыцарю:

– Поедем же, вы знаете куда.

– Буду рад; но обещайте предоставить даму мне, если вы ее завоюете.

– Ладно!

Они сели верхом и вернулись к первому шатру. Незнакомец сказал ему:

– Подвяжите к поясу меч и не забудьте про свой щит, как вчера.

– Я возьму щит и копье; что же касается меча, я не могу им препоясаться, пока мне не будет велено, и притом не вами.

– Но разве я не предупреждал, что ваш противник – из числа опаснейших?

– Это мы поглядим.

И вот со щитом на груди, с копьем в руке, Юный Красавец подступился вплотную к Большому рыцарю.

– Сдержите ли вы данное мне слово, – спросил он, – показать мне красавицу?

– Да, но после поединка.

– Согласен: вооружайтесь поскорее, у меня важное дело еще в одном месте.

– Боже мой! Что за великая нужда мне вооружаться против вас?

Однако он взял щит, меч и глефу. И вот, ринувшись вперед, они осыпают друг друга множеством крепких ударов; но копье ломается в руке Большого рыцаря, и в тот же миг он чувствует, что копье Юного Красавца глубоко вошло ему меж ребер и выбило его из седла.

– Теперь я увижу девицу? – спросил юноша.

– Да, и будь проклят час, когда я взял ее под стражу!

Шатер открылся, оттуда вышла девица и протянула руку победителю, а тот подвел ее к своему спутнику со словами:

– Вот теперь вы господин этих двух прекрасных дев.

– Нет; они достойны лучшего