— Ну зачем же так официально, дорогая? — вздохнула она, с улыбкой глядя на меня.

— А как надо? — удивилась я, присаживаясь на диван напротив нее. На столике рядом стоял графин с вином и поднос с закусками. До безумия хотелось налить себе бокал и выпить залпом. Но сомневаюсь, что это поможет. — Мы с вами не знакомы, поэтому я веду себя согласно этикету.

— Я понимаю, ты злишься, — начала она, и я не смогла скрыть усмешку. Злюсь? Вряд ли. Скорее меня все это бесит. — Но у меня были на то мотивы.

— Может быть расскажете о них? — поинтересовалась я, сложив руки на коленях.

— Боюсь, ты не поймешь, — она попыталась сделать грустное лицо, но вышло не очень. Я лишь скептически приподняла правую бровь, выражая свое мнение. — Хорошо. Я постараюсь объяснить. Когда мы познакомились с твоим отцом, я была молода, — начала говорить она, пристально глядя на меня. — Только недавно закончила магистратуру и получила должность, о которой так долго мечтала. У меня были планы на жизнь. Но тут возник твой отец и все зашло не туда. Между нами вспыхнула страсть, которую невозможно было потушить. Первое время мы пытались находиться друг от друга на расстоянии, но в связи с должностями не могли себе этого позволить. К тому же, Патрик может быть весьма настойчив, когда захочет, и я сдалась. Да, мы не думали о последствиях и сами виноваты в этом. Когда я узнала, что беременна, то сообщила ему. Твой отец сделал мне предложение, но для меня замужество означало крах карьере и мечтам. Я никогда не хотела быть королевой. Мне нравилась магия и должность ректора академии. Буквально за три дня до того, как я узнала о беременности, мне предложили очень хорошие перспективы роста. А потом… — она на мгновение замолчала и поджала губы. — На тот момент ребенок стал бы для меня обузой. Но избавиться от тебя я не смогла, поэтому решила родить. К тому же, Патрик был не против забрать тебя к себе и вырастить. Он даже не запрещал нам видеться. Вот только у меня было столько дел, что я просто не могла навестить тебя. Мне присылали твои портреты, письма с рассказами о том, как ты живешь. Конечно, я поступила неразумно, отказавшись от тебя, но ведь все можно исправить?

— Боюсь, это не поправимо, — произнесла я, с трудом сдерживая слезы. Мне было до боли обидно слушать о том, что мать предпочла карьеру, а не ребенка. Но я старалась держать лицо. Принцессы не плачут на людях. — Спасибо, что поведали историю моего появления. И я бы хотела поблагодарить вас за амулет. Только откуда вы знали, что он мне пригодится?

— У меня есть небольшой дар провиденья, — отмахнулась она, словно это ничего не значило. — Я не могла дать своей дочери погибнуть. У тебя впереди великое будущее, но рассказать о нем я не могу. Кессиди, я понимаю, ты злишься, но постарайся простить меня. Ведь однажды ты можешь оказаться на моем месте.

— Вряд ли. Я не предам собственное дитя.

— Не зарекайся, — усмехнулась она. — Ты просто не знаешь, что говоришь. Пока ты росла тут, я сделала карьеру, а также несколько научных открытий. Меня прославляют во всем мире. Разве это плохо?

— Для вас нет, — пожала плечами. — Для меня? Мне все равно. Я благодарна вам за то, что подарили мне жизнь, но думаю, нам больше не о чем разговаривать, — с этими словами я стала подниматься.

— Я умираю, — произнесла она, заставив меня вернуться в прежнее положение. — К сожалению, не все мои эксперименты были законными и правильными. Я увеличила свою силу в десятки раз, но сократила количество лет жизни. Мне осталось от силы несколько месяцев.

— Сожалею. И что вы хотите от меня?

— Твоего прощения, — ответила она, но голос звучал слишком прохладно. Да и глаза были скорее злыми, чем печальными.

— Мне не за что вас прощать.

— Тогда принятия. Я все же твоя мать, — напомнила она, невольно заставив меня поморщиться. — Я хочу передать тебе ту силу, что успела накопить за прожитое время. Ты станешь одной из сильнейших. Будешь властвовать над всеми.

— Меня это не интересует, — перебила ее и вздрогнула от неожиданности. В глазах матери на мгновение мелькнула тьма.

— Неужели? Ты ведь не понимаешь каково это, управлять всеми, словно марионетками, — мечтательно произнесла она, глядя на меня. Стало как-то не по себе. Невольно возникла мысль, а все ли у нее в порядке с головой. — Кессиди, я понимаю, что тебе нужно подумать, поэтому даю пять дней на размышление. Ты не маленькая девочка, и должна понять мотивы моих поступков. Надеюсь, ты примешь правильное решение.

С этими словами она грациозно поднялась и удалилась, оставив меня в растерянных чувствах. На душе было мерзко и противно. Смахнув слезу, которая катилась по щеке, сжала руки в кулаки и пошла в оранжерею. Было у меня там одно место, куда я приходила, когда становилось совсем плохо. В отличие от большинства, наша оранжерея находилась на третьем этаже замка в отдельном крыле и имела стеклянную крышу. Тут так же находился балкон, на котором стояли три лавочки. И одна из них была расположена среди лиан, переплетающихся между собой. Таким образом, можно было смотреть в небо, в то же время оставаясь наедине со своими мыслями. Я приходила сюда крайне редко, когда сил совсем не оставалось. И сейчас именно тот случай.

Когда я шла на разговор с матерью, то думала о том, что, возможно, мы станем ближе. Но боюсь, после того, что я услышала — это попросту невозможно.

Если честно, то глубоко в душе я надеялась, что мама поступила так из более великих побуждений — спасение мира или угроза жизни. Но все оказалось довольно прозаично. Впрочем, чему удивляться? Я и сама порой ставлю свои интересы выше других. Но в то же время не знаю, как бы поступила на ее месте. Ситуация крайне неоднозначная. Вот только зачем она решила увидеться? Что ей от меня нужно? Простое благородство под конец жизни? Боги, как же много мыслей. Но больше все же обида.

Неожиданно на руке нагрелось фамильное кольцо. Похоже, отец меня ищет. Подозреваю, что он хочет поговорить. Вот только я не сильно настроена на диалог. Мне пока не удавалось справиться с эмоциями и по щекам текли предательские слезы. Хотелось выть от несправедливости и боли, которая засела в сердце занозой. Но сейчас не время, поэтому я утерла слезы и пошла к папе. Иначе он мог поднять на ноги охрану, чтобы та нашла меня. Интересно, что же ему сейчас нужно?

— Можно? — спросила я, заглядывая в его рабочий кабинет.

— Конечно, — улыбнулся он, поднимаясь. А затем заметил мои заплаканные глаза и быстро оказался рядом, заключая в объятья. — Все так плохо? — поинтересовался отец, помогая мне сесть на двухместный диванчик и беря мои руки в свои.

— Не знаю, — вздохнула. — Я запуталась. Не понимаю, зачем он приехала. Что ей нужно?

— Мне и самому это интересно, — голос отца был немного злым. — Главное, что больше она к тебе не подойдет.

— Почему?

— Твоя мать сильно изменилась с нашей последней встречи, — поведал он. — В ней появилась тьма. И я не знаю, чего она хочет, поэтому запретил приближаться к тебе. Конечно, если ты захочешь с ней все же поговорить, то препятствовать не стану, но и без охраны не пущу.