и решил убить подследственного. Пришлось объяснить ему, что значит презумпция невиновности.

— Да… И тем не менее, он ваш сотрудник. Вашей персоной недовольны в окружении Императора. Фаустово — всего лишь точка на карте, но вот репутация инквизиции должна быть безупречна в любом уголке Империи. К тому же, дело касалось все того же Скалозубова, с которым в прошлый раз у Тайной Канцелярии уже случился провал. И вот дело еще даже не началось, а организация снова села в лужу.

— Прискорбно. Буду держать ответ перед начальством, когда эта посудина домчит нас до столицы.

— Речь не только о вашем начальстве. Вы поставили черное пятно на репутацию Тайной Канцелярии, а значит, и на репутацию Императора. И это в тот самый момент, когда повсюду ползают шпионы Рейха, а в Тайной Канцелярии начинаются чистки.

— Спасибо за то, что разжевали, но это было не обязательно. Я понял вас с первого раза. К тому же и я так знаю, что крупно облажался и расстроил многих людей.

Гама рассмеялась — ей начинала нравится эта игра. Бедняга Горн! Был бы в этой шкуре настоящий Борис Сергеевич, наверное, тоже думал бы о том, чтобы сигануть в пропасть вниз головой.

— Только вот я не понял, — продолжила нексонианка, выдувая очередную порцию дыма. — К чему вы клоните, уважаемый доброжелатель?

— К тому что, стоит вам сойти с дирижабля, вас примут.

И в трубке замолчали, очевидно, в ожидании реакции. Но Гама только откашлялась и не стала радовать «доброжелателя» раньше времени.

— Борис Сергеевич, вы там? Вы слышали, что я вам сказал? Вы же понимаете значение слова «примут»?

— Ясно и четко. Возьмут за жопу, отведут в кутузку, отм***ают как следует и заставят подписать всякую чушь про работу на разведку Рейха. Затем в торжественной обстановке сломают над головой шпагу, а потом из зала суда спустят через камнедробилку, а следом и в унитаз. Вы же это имели в виду?

На том конце «провода» воцарилась напряженная тишина. Гама молча курила и не торопила собеседника.

— В целом… так. Вам, впрочем, лучше знать. Кажется, вы не особо удивлены?

— Молодой человек, все служащие в Тайной Канцелярии, могут оказаться на моем месте. Вы что-то хотите мне предложить, или мне уже можно надевать парашют и прыгать с дирижабля?

— Постойте, Борис Сергеевич! Я вам предлагаю помощь, чтобы вам не пришлось залегать на дно! Против вас уже готово дело, и я вас уверяю, на свободу вы уже не выйдете.

— Прискорбно. Я весь внимание.

— Я могу шепнуть кое-кому наверху, что вы всего лишь больной старик, на которого нечего тратить бумагу и силы личного состава. Они переключатся на вашу помощницу Гертруду Михайловну, а вас тихо и мирно проводят на пенсию. Иных вариантов для вас нет. Либо так, либо в руки ваших коллег, и, судя по последним известиям, жалеть они никого не собираются. Близится большая война. Надеюсь, вы понимаете откуда дует ветер?

— Угу, — буркнула Гама. — Так что я должен сделать?

— Вы должны закончить дело, ради которого вас и отправили в Фаустово, то есть избавиться от Скалозубова. У меня на столе уже лежит конверт, который я могу отправить по известному адресу, но я сделаю это только тогда, когда будут точно знать, что Евгений Скалозубов не доедет до ГАРМа. Сделайте все красиво, и вы доживете свою жизнь как обычный старик… а не как воющий кусок мяса, которого заставляют подписать «чистосердечку», заляпанную его же кровью.

— Хорошо, я подумаю над этим вашим предложением, — вздохнула Гама. — Всего доброго.

— Стойте, Горн, вы поняли, что я вам ска…

— Хотя нет, стой. Я уже подумал.

— И?

— Мой ответ «нет». И можешь засунуть его туда, где ночует твоя честь, грязный ублюдок.

Гама сбросила звонок.

Конечно, можно было сделать вид, что задание принято, но тогда под удар могла попасть та инквизиторша, с которой хозяин так мило «беседовал» в тамбуре. А она, похоже, баба неплохая.

Да уж, вот так дела. Надо вернуться к Неро и сообщить о том, какие «интересные» предложения поступают его преосвященству. Возможно, в столице его тоже «примут», а значит…

Сука! Хотела же, не торопясь, добраться до лазарета, и вот — несись теперь сломя голову. А там снова лестницы, коридоры и еще раз лестницы…

Она щелчком отправила бычок вниз и тут услышала шаги.

К ней подходила незнакомая дамочка в вечернем платье. Свою широкополую шляпу она придерживала рукой.

— Ваше преосвященство, вам помочь? — спросила она, глупо улыбаясь.

— Нет! — раздраженно отмахнулась Амальгама. — Идите, куда шли, мне не нужна ваша…

Но тут ее уверенно подхватили под локоть.

— Слушай ты, женщина! — скрипнул зубами пробудившийся Горн, и тут…

Ей в сердце устремился кинжал.

Гама среагировала молниеносно, и подставила руку. Острие прошло сквозь ладонь, а она сама схватила дамочку за шею и, собрав остаток сил, приложила головой о внешнюю стену дирижабля. Та охнула и тут же обернулась стаей каркающих воронов.

Птицы забились вокруг Гамы, а затем улетели ей за спину. Зарычав, она вырвала кинжал из ладони и, развернувшись, швырнула его в противницу.

Дзинь! — и кинжал отлетел в сторону, а убийца уже бежала на Гаму, и в ее руках вращались два металлических веера, а глаза…

Глаза незнакомки светились зеленым!

Амальгама опешила, но покрепче перехватила трость. Рукоятка щелкнула, и через мгновение в ее руках сверкала длинная рапира.

Веера встретились с лезвием, раздался звон, а во все стороны полетели искры. Обменявшись парой ударов, противники отошли на шаг назад.

— Назови мне свое имя, дитя! — закричала Гама на языке Нексуса и тоже полыхнула глазами. — Кто из Королей послал тебя?

Незнакомка охнула и едва не пропустила выпад. Снова забились крылья, и стайка воронья разлетелась в стороны, но на этот раз она и стала заходить противнице с тыла.

Черный пернатый ручеек перетек на соседнюю лестницу, и незнакомка материализовалась уже там.

— Кто ты⁈ — закричала она. — Что ты сделала с Горном⁈

Гама коснулась рассеченной кожи на щеке, из которой не вытекло ни капли крови, а потом улыбнулась и убрала оружие.

— Предлагаю обсудить это в другом месте, а заодно и выпить!

* * *

Отчаявшись найти Гаму в коридорах, я на удачу вернулся в ресторан, и на тебе!

Сидит себе в укромном уголке и мирно потягивает вискарь, а