— Не совсем, но выполняю приказ.

— Работай оперативно. У нас не более трех часов.

— Я понял.

Адамсон отключил станцию, взглянул на Фабре и осведомился:

— Что у тебя?

— Софи собирается, скоро будет здесь вместе с Азизом Белучи.

— Поторопи ее.

— В этом нет никакой необходимости.

Софи Келли и араб действительно объявились возле уже через пару минут.

Адамсон быстро поставил им задачу:

— Что хотите делайте, приводите любые доводы, пускайте слезы, лишь бы сирийцы открыли люк.

Софи кивнула и сказала:

— Нам все понятно. — Она повернулась к Белучи. — Ты изображаешь моего раненого мужа, понял?

— Да, госпожа.

— Идем!

Следом за Софи и Белучи прошли сержанты Фабре и Санчес. Они встали по краям лаза, готовые задержать крышку, не дать ей захлопнуться.

Американка подошла к лазу, присела, заставила Белучи лечь рядом и стонать, сама же постучала в крышку.

Приглушенные голоса сразу стихли, наступила гробовая тишина.

Софи продолжала стучать и проговорила:

— Братья, сестры, ради всего святого помогите. — Она так хорошо говорила на местном наречии, что даже боевики-арабы, входившие в состав группы, не отличили бы ее от местных женщин.

Снизу донесся мужской голос:

— Кто ты, зачем стучишь?

— Я Тина, жена Шафи Зари. Мы из Идлиба. Возвращались в Алеппо, но бандиты ранили мужа у вашего города. Пришлось прятаться. Пока была еда, сидели на месте. Продукты кончились, лекарства тоже. Мужу нужна хоть какая-то помощь, а главное — пища. Нам некуда пойти, мы здесь чужие. А в городе взрывы, стрельба.

— Где, женщина, вы жили в Алеппо?

— На улице Джейнех.

— Восток?..

— Да, потому и бежали оттуда, как только появилась возможность. Сейчас, когда город освобожден, хотели вернуться, да вот ранили мужа.

— Это он стонет?

— Да.

— Куда ранен?

— В ногу.

— У вас нет детей?

— Есть, но они у родителей мужа.

— А твой муж может подать голос?

Софи толкнула Белучи и прошептала:

— Скажи что-нибудь.

Тот простонал:

— Брат, пусти нас, пожалуйста. Мы не стесним вас. У нас осталось немного денег, заплатим.

Софи повертела пальцем у виска.

Но упоминание денег, видимо, подействовало на решение хозяина подвала.

— Хорошо. Я открою люк, но учтите: у меня автомат. Если вы не те, за кого выдаете себя, убью!

— Всевышний, мы бедные, мирные люди.

Заскрипел засов, люк приоткрылся. Появилась голова хозяина, и Софи тут же ударила по ней носком ботинка. Араб скатился по лестнице. Никакого автомата у него не было.

В люк нырнули французы.

Женщина, жена хозяина подвала, закричала.

Фабре наставил на ее мужа винтовку и заявил:

— Заткнись, вонючая тварь, или я пристрелю твоего мужа, а потом и детей. Кстати, где они?

Подвал был разделен на несколько помещений брезентовыми перегородками. Из-за одной из них вдруг выскочил подросток лет четырнадцати-пятнадцати с ножом в руке. Софи, уже спустившаяся вниз, первым ударом выбила нож, вторым послала парнишку в нокаут.

Белучи срывал полотна. В крайнем помещении на большом топчане, прижавшись друг к другу, сидели мальчик лет десяти и девочка помладше. У стены пытался приподняться старик лет шестидесяти пяти, а то и семидесяти.

Белучи направил на них ствол автомата и заявил:

— Не двигаться! Или я стреляю. И без шума!

Женщина бросилась к подростку, привела его в чувство.

Вскоре все семейство оказалось на топчане.

В помещение вошел майор Адамсон и заявил:

— Прекрасно! Все семейство в сборе или кто еще бродит по городу?

— Все тут! — ответил, опустив голову, мужчина.

Майор повернулся к подчиненным и приказал:

— Быстро обыскать подвал! — Он взглянул на сирийцев. — Будем знакомиться, господа. Я советник подразделений вооруженной оппозиции, борющейся с режимом тирана Асада. Фамилию и имя вам знать необязательно. Для вас я просто господин майор. Представь нам, уважаемый, свою семью, — сказал Адамсон мужчине.

Сириец посмотрел на жену. Та плакала.

— Я — Марги Карими, в прошлом автомеханик, — проговорил он. — Ни за Асада, ни против него не воевал. Сугубо мирный человек. — Он кивнул на женщину, которая сумела взять себя в руки. — Это Бабуль, моя жена. Она раньше работала воспитательницей в детском саду. Старший сын Вадиг, ему четырнадцать лет.

Софи рассмеялась и спросила:

— Это тот герой, который бросился на меня с ножом?

— Он принял вас за мародеров. Защищал семью. Так должен поступить любой мужчина, а Вадиг уже взрослый.

— Это заметно, — сказала американка, усмехнулась, подошла к топчану, взяла парня за подбородок. — Запомни на будущее, ублюдок: увижу в руке что-нибудь похожее на оружие — пристрелю. Хотя нет, убивать не буду, сделаю из тебя инвалида.

— Не трогайте его, — выкрикнула Бабуль и тут же получила пощечину от Софи.

— Лейтенант, назад! — приказал ей Адамсон.

— Дерьмо! — заявила Келли и отошла за спину майора.

— А что за старик лежит сзади? — спросил он.

— Это мой отец Рамиз. Он болен, у него рак желудка, — ответил Карими.

— Рак? Значит, скоро сдохнет. Хотя кто знает. Ясно.

Появился сержант Фабре.

Софи улыбнулась ему.

— Подвал осмотрен, — доложил он. — По размерам такой же, как и наш бывший. Есть продукты, из крана течет вода. Имеется даже туалет в отдельной каморке. С унитазом, но без бака.

— Что еще?

— Оружия нет.

— Что они принесли?

— Консервированное мясо, сосиски, копченую рыбу.

Адамсон повернулся к Карими и осведомился:

— Где взял?

Сириец объяснил:

— Здесь недалеко, на улице Хаури. Там продовольственный склад повстанцев. Отступая, они его подорвали. При этом обрушилась плита перекрытия, отгородила часть склада, где хранились консервы, рыба, немного муки и круп. То, что мы принесли, взято оттуда.

— Нехорошо брать чужое.

— Верно, но эти продукты доставлялись в Алеппо как гуманитарная помощь. Они предназначались для раздачи населению.